Боги войны

«Меня накачали наркотиками,— подумал он.— И это все объясняет». Но он тут же понял недостаточность этого объяснения. Любопытство взяло верх. Он принял вызов.

— Боги всемогущи,— заявил он.

— Всемогущи,— повторил голос.— Слова. Пустая фраза. Ты можешь приписывать им ту силу, которую способен вообразить. И которую способен достичь сам.

Корсон снова остановился. Мысль казалась верной. Он подумал и решился:

— Вы бессмертны.

Голос, казалось, позабавило это.

— И да, и нет. Ты не видишь разницы между бесконечным и неограниченным. Мы не бессмертны, если под этим ты понимаешь бесконечность. В таком случае, ничего бесконечного не существует, даже Вселенная, даже то, в чем находится Вселенная. Но наше существование не ограничено.

— Не ограничено?

Эта концепция была ему непонятна.

— Мы можем повторять наши жизни и, каждый раз изменяя их, жить по-разному. Но ничто из наших существований при этом не меняется.

— Понятно,— сказал Корсон. Для этих существ бытие не было необратимой формой, опирающейся на базу прошедшего, слепо продлевающейся в будущее. Их бытие было для них от начала и до конца пластичным, позволяющим формировать себя континиумом. Они не знали «раньше» или «позже». Жизнь их была лишена длительности.

И в самом деле,— подумал он,— какова ширина человеческой жизни? Какова ее толщина? Их жизнь представляла одно всеобъемлющее и способное к уточнениям целое. В зависимости от следствий менялись причины. Для них сиюминутное, настоящее было лишь точкой отсчета. Они контролировали время. Это умение порождало их власть. Как люди, долго прикованные к пространству возможностями своих рук и ног, возможностями минимальными даже при самой длительной жизни, в конце концов покорили космос и стали гулять меж звезд, так и эти существа покорили себе время,

Для них люди были несчастными и бессильными существами, такими же представлялись Корсону его предки, заточенные в тесноте пространства.

«Это страшная власть,— подумал Корсон,— потом добавил, словно ему ее предложили:— я не в состоянии ее осмыслить».

— Вы не люди,— заявил он. «Кто они такие, если так забавляются нашими иллюзиями? Пришельцы из другой галактики, другого измерения? Чистые духи, наши создатели, боги из сказок?»

— Ты станешь таким же, как мы,— сказал голос. «Обещание или констатация факта? Как могу я стать таким, как вы, если я не в состоянии даже понять вашей силы? Куда подевались отдаленные потомки человечества? Или же способности расы Антонеллы — зачатки этой мощи? Сколько миллиардов лет отделяют мое примитивное естество от оценивающих меня неприемлемых потомков?»

— Вы появитесь после нас?— спросил Жорж. Смех, который он услышал, успокоил его, а не разозлил.

— Мы не появимся после вас,— ответил голос.— Мы существуем в то же время, что и вы, поскольку мы существуем все время. Оба наших существования всегда сочетаются. Но в крайнем узком значении, если это может тебя успокоить, мы появились после вас, мы родились из вас.

Значит, они — наши потомки и одновременно они значительно старше нас. С того момента в будущем, когда их ветвь отделилась от нашей, они завладели Вселенной, в которой мы занимаем до смешного крохотную часть. Они произошли от нас, но они существуют с тех пор, как мы появились.

— А другие расы? Уриане?

— Нет разницы,— ответил голос.

Нет разницы. Ответ исчерпывающий. Слишком рано, чтобы требовать ответа на этот вопрос.

— Где вы?— спросил Корсон нерешительно.— Снаружи Вселенной, на ее поверхности или же на ее оболочке?

— Чтобы понять и научиться изменять Вселенную, ее необходимо покинуть.

Оболочка Вселенной. Не по этой ли причине привычные законы физики не правомерны для Аэргистала? Не поэтому ли они могут делать там все, что заблагорассудится. И что же дальше?

— И что находится вне Вселенной?

— Здесь Вселенная реализует свою мощь,— ответил голос.— Нечто, независящее от времени и пространства. Наружное, не оказывает никакого влияния на внутреннее, а кроме того, не поддается непосредственному познанию.

Тупик. Существует ли предел могуществу этих существ, или же эти ограничения вытекают из убогости моих собственных понятий?

Корсон решил вернуться к собственному положению.

— Вы будете меня судить?

— Ты уже осужден,— ответил голос.

— Я не преступник,— возразил Корсон с неожиданным нетерпением.— У меня никогда не было выбора...

— У тебя будет выбор. Ты получишь возможность исправить, прервать сеть преступлений. Прервать вереницу войн. Ты вернешься на Урию и излечишься от войн.

— Зачем я вам нужен? Почему вы, обладающие такой властью, попросту не запретите все войны?