Богиня в бегах

Глава 11

В которой Петр является на свидание и угадывает любимые цветы Марго; Глеб задумывается о семье и детях, а о Полине ничего неизвестно

И снова такси остановилось возле красных ворот бывшего Полининого дома, высадив гостя. В руке он держал огромным букетом лилий. От них шел пьянящий аромат ванильного безе. Темно-зеленые листья бросали тени-стрелы на подъездную дорожку.

Гость переложил букет из одной руки в другую, и показалось его лицо с точеными чертами. Глаза гостя, светлые, по радужке опоясывались синим кольцом. Оттого они казались строгими, пристальными, хотя гость явно волновался.

Он вынул из кармана брюк платок и промокнул лоб. Пиджака на нем не было, светло-серая рубашка не по этикету распахнутая у ворота, соседствовала с жилетом стального цвета.

В кармане у гостя, помимо платка, лежала коробочка, обитая изнутри белым шелком, а в ней покоилось лучшее кольцо из тех, которые ему доводилось видеть.

Классическое желтое золото свивалось в косу, украшенную россыпями драгоценных камней. Кольцо не выглядело девически-нежным. Оно выглядело царски-роскошным. Его могла бы носить Екатерина Великая… и Диана Стрелецкая. Вечная королева сердца Петра Соболя, а гостем был именно он.

Отпустив такси, он решительно двинулся к воротам и нажал на кнопку звонка. Самого звонка он, конечно, не услышал. Ответом ему была долгая томительная тишина.

На соседнем участке тоже было тихо, и через участок – тоже. В жаркий будний день коттеджный поселок словно вымер.

Самое то время для тайного свидания! Петр не сомневался, что свидание будет тайным – ведь говорила же Полина-Диана, что замужем. Или – нет? Или ее замужество такая же ложь, что и ее новое имя?

Впрочем, семейный статус Полины-Дианы его мало волновал. Если Диана настоящая, то судьба дала ему еще один шанс, и он намеревался им воспользоваться: надеть кольцо на палец любимой и увезти обратно в Москву.

Какие бы легенды и тайны ни окутывали Полину-Диану, какие бы обстоятельства ни заставили ее исчезнуть, повергнув в черное горе Марину Петровну, сегодня им придет конец.

Петр прогулялся по дорожке взад-вперед, набрал Полинин номер – номер не обслуживался.

На всякий случай Петр прошелся специально перед глазками видеокамер. Никакой реакции. На участке все так же стояла тишина, перемежаемая шелестом ветвей.

Петр вернулся к воротам и еще раз утопил кнопку звонка. Подождал немного. Ничего.

Лилии пахли так сильно, что начала кружиться голова. Он сам не выбрал бы такие цветы, но точно помнил – Диана восхищалась ими, их колдовским ароматом, который большинство считали слишком навязчивым. У нее и духи были такие: лилии в сердце…

Именно лилии должны подсказать, не шутит ли с ним эта женщина. Настоящая Диана признала бы свои любимые цветы.

Дразнящие воспоминания. Вот юная Диана взбегает по лестнице: рыжие кудряшки подпрыгивают, стучат каблучки. На ней зеленое платье с аккуратным ученическим воротничком. Когда она поворачивает голову, на шее показывается нежная ямка. У нее чудесные ключицы. Озорная улыбка. Зеленые веселые глаза.

А вот Полина-Диана. Она взбегает по лестнице, длинные локоны тщательно уложены и струятся огненными волнами. Стучат каблучки. На ней серо-розовый кардиган. Поворачивает голову, и – она все еще там, эта ямка… и у нее такие же чудесные ключицы: точеные, манящие. Но! У нее испуганная и тревожная улыбка. У нее непроницаемые темные глаза. Она это или не она?

Из юной охотницы за приключениями, девчонки с огромным талантом, тогда еще нераскрытым, должна была вырасти роскошная покорительница олимпов, а эта женщина выглядит как обеспеченная и милая домохозяйка с целой кучей семейных скелетов в шкафу.

Разве могла бы Диана стать такой?

Петр помнил последние работы Дианы. Он всегда ходил на ее выставки. Он помнил каждое ее фото. Последние работы показались ему искусственными – она снимала словно на заказ, по чужой указке, чего прежде никогда не делала. Сама она тоже начала сниматься в образах, которые никогда не стремилась примерять: в каких-то бабских платьях в цветочек, в свадебных платьях-тортах, с волосами в пучок и овечьим выражением в глазах. Эти фото на выставки не попадали: сделаны они были неумелыми руками, и Петр видел их только потому, что у Дианы была привычка завозить все свои фото матери – та по старинке собирала гигантские толстые альбомы и расписывала их вензельным почерком старой аристократки. Петр с Мариной Петровной был в хороших отношениях еще с момента своей работы в газете, где она тогда была старшим редактором. Она ушла на пенсию, а отношения остались, и Марина Петровна постоянно хвасталась новыми фото своей дочери.

Фото в свадебном платье разозлили Петра.

Это была пошлость, стократное повторение, как сама часто называла банальные фотографии меткая на слово Диана. И все же она создала эту пошлость своими руками: зачем?