Читаем «Бой абсолютно неизбежен»: Историко-философские очерки о книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» полностью

А Ленин ответил на это (конец августа 1905 года): «Бросьте-ка Вы лучше пока ответ Плеханову: пусть этот обозлившийся доктринер лается себе. В такой момент залезать специально в философию!? Надо вовсю работать для с.-д. – не забывайте, что Вы ангажированы на все Ваше рабочее время» (47, 62)[88]

.

Заслуживает внимания следующее свидетельство В.Д. Бонч-Бруевича: «Владимир Ильич всегда тревожился от неблагополучия на этом нашем фронте[89]. Он, несмотря на то, что ни А.А. Богданов, ни после А.В. Луначарский, также увлекавшийся принципами авенариусовской философии, никогда не нарушали установленного условия[90]

вплоть до второй их эмиграции, т.е. приблизительно до 1907 – 1908 гг., точно предчувствуя будущие бои и на этом философском фронте, время от времени подкреплял первоначальное решение беседами с авторитетными товарищами нашей женевской большевистской колонии, как бы стремясь через них контролировать и неусыпно наблюдать за настроениями в нашей среде и в этом отношении. Так, он вызывал к себе тов. М.С. Ольминского и П.Н. Лепешинского, беседовал с ними на тему неортодоксальности взглядов А.А. Богданова в философских вопросах и сугубо предупреждал их об этом, поручая следить за молодежью в этом отношении, направляя ее в чтении книг по тому пути, который мог только укрепить правильность философской марксистской мысли»[91].

7. «…Письмецо по философии…»

Ленин очень надеялся, что махисты из числа большевиков откажутся от своих ошибочных воззрений. Этого, однако, не происходило.

В 1906 году Ленин познакомился с третьей книгой богдановского «Эмпириомонизма». В предисловии автор в резкой форме объявлял открытую войну Плеханову, с порога отбрасывая его обвинения в отступлении от позиций материализма. «С Махом и эмпириокритицистами у тов. Бельтова упорное недоразумение, – писал Богданов, – он их считает идеалистами, а между тем с точки зрения его формулы это – строгие материалисты. Всякий из них скажет, что „дух“, т.е. высшие проявления человеческого сознания – результат долгой эволюции из низших форм, соответствующих понятию „природы“ у тов. Бельтова… Вообще, самая слабая сторона того критерия, который тов. Бельтов считает достаточным для определения „материалистичности“ философских взглядов, заключается в его смутности и расплывчатости. Понятия „природы“ и „духа“ настолько неопределенны, их антитеза может быть принята в таких различных смыслах, что строить на таком базисе основную характеристику мировоззрения совершенно невозможно; или уж надо заранее дать ясные и точные определения обоих понятий, чего тов. Бельтов не делает, и что чрезвычайно трудно выполнить в действительности»[92]

. Далее Богданов указывал: «У Маха я многому научился; я думаю, что и тов. Бельтов мог бы узнать немало интересного от этого выдающегося ученого и мыслителя, великого разрушителя научных фетишей… Я не признаю ни тов. Бельтова, ни кого бы то ни было другого компетентным… решать вопрос об эклектизме и монизме моих взглядов»[93].

Ленин писал впоследствии Горькому, что, прочитав летом 1906 года третий выпуск «Эмпириомонизма» Богданова, «озлился и взбесился необычайно: для меня еще яснее стало, что он идет архиневерным путем, не марксистским» (47, 142). Прочитав эту книгу, Ленин сразу же написал «объяснение в любви» Богданову – «письмецо по философии в размере трех тетрадок» с анализом его воззрений. «Выяснял я там ему, что я, конечно, рядовой марксист в философии, но что именно его ясные, популярные, превосходно написанные работы убеждают меня окончательно в его неправоте по существу и в правоте Плеханова. Сии тетрадочки показал я некоторым друзьям (Луначарскому в том числе) и подумывал было напечатать под заглавием: „Заметки рядового марксиста о философии“, но не собрался» (47, 142).

Кстати говоря, именно в это время начинают все серьезнее выявляться и некоторые признаки серьезного отхода Богданова от ленинской политической линии в революции, что было связано с его философским субъективизмом. Его «бойкотизм», его сектантская тактика все более выявляли свои отрицательные черты. Летом 1906 года в местечке Куоккала между Лениным и Богдановым имели место серьезные споры по вопросу об отношении фракции большевиков к Государственной думе.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное