Большая книга скандинавских мифов: более 150 преданий и легенд

Тем временем небольшая дружина Вёльсунга выбралась на берег и построилась плотными рядами вокруг своего короля и его десяти сыновей. Им не пришлось долго ждать. Не прошло и четверти часа, как справа и слева от франков показались первые ряды многочисленной рати Сиггейра. Гауты наступали широким полукругом, стремясь отрезать франков от моря. Напрасно Вёльсунг взглядом искал в их толпе своего зятя, тот был слишком хитер, чтобы самому встретиться в бою с прославленным старым воином и его могучими сыновьями. Он предпочел остаться в своем замке, поручив предводительство дружиной своим военачальникам.

– Ничтожный трус! – с презрением бросил Вёльсунг. – Вперед, франки! – крикнул он уже громко и, высоко подняв свой меч, как стяг, ринулся навстречу врагам.

Натиск франков был так стремителен, что ряды гаутов смешались. Впереди всех, мощными ударами прокладывая себе дорогу, шел старый король. Рядом с ним неотступно следовал Сигмунд с Нотунгом в руках. Казалось, что Вёльсунг, доселе никогда не знавший поражения, и на этот раз одержит победу.

Однако гаутов оказалось слишком много. Девять раз прорывались франки сквозь их ряды, устилая свой путь телами многочисленных врагов, но и сами понесли при этом тяжелые потери. Не замечая, что его дружина поредела более чем на две трети, Вёльсунг в десятый раз повел ее на врага. В этот момент метко брошенное копье одного из гаутов пронзило ему грудь. Старый витязь пошатнулся и, не издав даже стона, мертвым пал на землю.

Увидев это, Сигмунд, думая, что отец только ранен, бросился к нему и опустился около него на колено. В тот же миг крепкая ременная петля стянула ему плечи и опрокинула его на землю. Сигмунд пытался встать, но тут же свыше десятка гаутских воинов навалились на молодого человека, обезоружили и туго связали по рукам и ногам. Точно так же были захвачены в плен и остальные девять братьев Сигмунда, а еще через несколько минут последний франк, истекая кровью, рухнул, пронзенный копьями своих врагов.

Лосиха-людоедка

Гауты привели Сигмунда и его братьев во двор королевского замка. Здесь их поджидал сам Сиггейр, сидевший на грубой деревянной скамье в окружении своей свиты. Рядом с ним безмолвной тенью стояла Сигни. Казалось, что она полностью покорилась своей судьбе и выпавшему на долю отца и братьев жестокому жребию. Зато глаза короля Гаутланда загорелись диким торжеством при виде пленников.

– Привет тебе, Сигмунд, – сказал он насмешливо. – Не повторишь ли ты еще раз, что я недостоин владеть этим клинком?

И его рука любовно заскользила по рукоятке чудесного меча Нотунга, которым он уже успел опоясаться.

– Этот меч не для тебя, Сиггейр, – невозмутимо ответил Сигмунд, – и рано или поздно он достанется тому, кому предназначался.

– Тебе-то Нотунг во всяком случае никогда не будет принадлежать! – злобно возразил Сиггейр. – Эй, воины, схватите этих франков и отрубите им головы!

– Постой, Сиггейр! – как будто сбрасывая с себя оцепенение, вдруг молвила Сигни. – Постой, не торопись выносить им свой приговор.

– Что это значит, жена моя? – нахмурился король Гаутланда. – Так-то ты почитаешь своего мужа! Или ты забыла, какое оскорбление нанесли мне в замке старого Вёльсунга?

– Нет, я не забыла нанесенного тебе оскорбления, – ответила Сигни. – Но ты слишком мелко за нее расплачиваешься. Смерть от меча легка и почетна. Прикажи лучше отвести их в лес и заковать в дубовые колодки. Пусть они сгинут там как рабы, от голода и жажды.

– Клянусь Одином, как ты находчива, Сигни! – усмехнулся Сиггейр. – Теперь я вижу, что ты верная жена. Вы слышали слова королевы? – обратился он к своим воинам. – Сделайте же так, как она советует. А вы, Вёльсунги, подыхая от голода и жажды, утешайтесь, что этим вы обязаны своей сестре! – И он громко расхохотался.

Повинуясь приказу своего владыки, гауты отвели братьев Вёльсунгов в лес и там приковали их рядом друг с другом к огромной дубовой колоде. Убедившись в том, что пленные не могут пошевелить пальцем, они оставили их одних, а сами вернулись в замок.

Но Сигни недаром посоветовала мужу заковать пленных франков в колодки. У дочери Вёльсунга имелся старый, преданный слуга, и она надеялась с его помощью освободить братьев и помочь им бежать. Однако все случилось совсем не так, как рассчитывала молодая женщина. В первую же ночь на поляну, на которой находились франки, вышла из чащи огромная лосиха и, покачиваясь своим бочковатым телом, направилась прямо к ним. Братья с ужасом заметили, что ее глаза светятся в темноте, как у хищного зверя. Лосиха подошла к самому младшему из них и, перекусив ему горло, с жадностью стала его пожирать. Тщетно остальные Вёльсунги кричали и призывали богов, надеясь отогнать страшного зверя. Лосиха остановилась лишь тогда, когда съела свою жертву, после чего вновь скрылась в чаще леса.