Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2008

Конечно, в чистом виде этот франклиновский человек не существует сейчас в Америке. С расширением средств передвижения, когда трансатлантическое путешествие перестало быть чем-то сверх-ординарным, в Америку двинулись уже не религиозные диссиденты, озабоченные спасением души, а многочисленные искатели приключений, да и просто хорошей жизни. Сами американцы, уже здесь родившиеся, двинулись на Запад осваивать громадные территории, раздвигать границы Америки, ее «фронтир». Так в американский характер влилась вторая струя, родилась психология «фронтира», которую условно можно назвать даже и авантюристической. Масштабы американской жизни вышли за рамки франклиновского идеала умеренности и аккуратности. Слишком велики были и остаются американские шансы. По-английски «брать шансы» значит «рисковать». Жизнь в Америке рисковая, захватывающе интересная для человека с характером. Вопрос в том, что далеко не все люди способны такие шансы взять. И в современной Америке это создает немалые проблемы. Билом Гэйтсом или Дональдом Трампом может стать далеко не всякий. Но хотят — в Америке — все.

Недавно, не далее как 10 июня об этом написал в «Нью-Йорк Таймс» Дэвид Брукс [The New York Times: David Brooks]  — лучший, по моему мнению, ее колумнист — статью под названием «Великий соблазн» [The Great Seduction]. Вот ее пойнт:

Люди, создавшие эту страну, давали строгую моральную ориентацию относительно денег. Пуританская этика запрещала роскошь и распущенность. Бенджамин Франклин распространял моральную проповедь, учившую трудовой дисциплине, умеренности и экономности. Миллионы родителей, проповедников и учителей разнесли по Америке эти заповеди. Результат был фантастический.

Соединенные Штаты были богатой страной с самого ее основания. Но, в общем и целом, богатство не портило страну. Веками она оставалась инициативной, смотрящей вперед и экономной. Но в последние тридцать лет все резко изменилось. Социальные нормы и институции, которые одобряли экономическую умеренность и жизнь по средствам, оказались подорванными. Возобладали институции и нормы, поощряющие жизнь в долг, посвященную сиюминутным удовольствиям. Моральная жизнь ориентирована на Голливуд и телевизионные реалити-шоу. Но самый удручающий упадок — это финансовый декаданс, исчезновение благопристойных норм денежной и финансовой дисциплины.

Дальше Дэвид Брукс пишет, что Америка сейчас раскололась на два класса: это люди, вкладывающие деньги в дело, инвесторы, и люди, живущие в долг, рассчитывающие на некие незаработанные чудеса; этих он называет «лотерейными игроками». Лотереи в Америке — государственное предприятие, деньги от них идут на такие нужды, как ремонт дорог и мостов и прочее в таком же роде. Они приносят администрации ощутимые деньги, но одновременно сбивают с толку людей, тратящих на лотерейные билеты значительные суммы, причем, чем беднее человек, тем больше он тратит на лотереи: у самых бедных, годовой доход которых меньше 13 тысяч, на билеты тратится до 9 процентов заработка. Еще один, и главный, бич — кредитные карты. Долги этого рода увеличились втрое в промежутке между 1989 и 2001 годами — от 238 до 692 миллиардов, а в прошлом году достигли девятисот тридцати семи миллиардов — почти триллион. Все эти и многие другие данные были приведены в докладе организации Институт американских ценностей, доклад называется «Новая правда: жизнь в долг как культура». (Здесь нужно напомнить, что слово «культура» в Америке употребляется в значении «образ жизни», нравы и привычки.)