Божественные соперники

Айрис встретилась с братом взглядом; его глаза лихорадочно блестели…

Наконец она поняла, почему Форест так не хотел попадаться на глаза армии Энвы, поняла причину его постоянного беспокойство. Поняла, почему он украл комбинезон Романа. Почему бежал. Почему никогда не писал ей.

Он сражался за Дакра.

– Форест, – прошептала она. – Почему? Почему Дакр?

Он вскочил на ноги, дрожа. Айрис осталась стоять на коленях, недоверчиво глядя на него.

– Ты не понимаешь, Айрис.

– Тогда помоги мне! – закричала она, разводя руки. – Помоги мне понять, Форест!

Он ушел прочь, не сказав ни слова.

Айрис смотрела, как он растворяется в темноте. Дыхание перехватило, и она упала на землю лицом вниз.

* * *

Он ушел, но вскоре вернулся.

Когда он пришел, Айрис лежала у огня с закрытыми глазами, но слышала, как брат устраивается по другую сторону костра.

Он вздохнул.

И Айрис стала размышлять, что пришлось пережить ее брату. Какие еще раны он скрывает.

Дорогой Китт,

Мне следовало понять, что это был мой брат, а не ты. Следовало понять в тот самый миг, когда он взял меня под руку. Он схватил слишком сильно и грубо, как будто боялся, что я ускользну из его пальцев. Мне не следовало брать противогаз. Надо было настоять, чтобы мы отдали их солдатам, которые на самом деле в них нуждались, чтобы вытаскивать из газа выживших. Надо было настоять, чтобы брат остановил это безумное бегство. Надо было оглянуться.

Я сломлена и полна противоречий.

Мне бы хотелось быть храброй, но я так боюсь, Китт.

Они сели на поезд, но сначала Форест потратил день на то, чтобы выстирать свой комбинезон в реке.

Айрис мельком увидела его голую грудь, когда он отстирывал кровь. Увидела его шрамы. Они не походили на свежие раны, но тем не менее кровоточили в тот вечер. Она насчитала три шрама и могла только догадываться, что он чувствовал, когда его пронзили пули.

После того, как Форест выстирал и высушил комбинезон, они отправились в городок на другой стороне леса. На взгляд любого наблюдателя это были два военных корреспондента, которые возвращаются в Оут. Форест держал сестру за руку. Его ладонь была холодной и влажной. У Айрис возникло впечатление, что он боится, как бы она не сбежала.

Она не сбежала.

Она дала ему слово, и он задолжал ей ответы.

Айрис сидела напротив него в купе. И хотя девушка неотрывно смотрела в окно на проносящийся мимо пейзаж, сливающийся в размытые полосы, она думала о шрамах Фореста. Один чуть ниже сердца. Еще один над печенью. И третий еще ниже – пуля попала в кишечник.

Это были смертельные раны.

Он должен был умереть.

Он не должен был сидеть с ней, дышать одним с ней воздухом.

Она не понимала, как он выжил.

Дорогой Китт,

Я так и не сказала тебе, как обрадовалась, когда узнала, что Карвером был ты.

Я так и не сказала тебе, как сильно любила те утренние пробежки с тобой.

Я так и не сказала тебе, как сильно любила, когда ты произносил мое имя.

Я так и не сказала тебе, как часто перечитывала твои письма и как теперь страдаю, зная, что теперь они потеряны для меня, остались где-то в гостинице Марисоль.

Я так и не сказала, какого высокого мнения о тебе и что хочу еще читать то, что ты пишешь. Я правда думаю, что ты должен написать книгу и издать ее.

Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты сделал для меня на передовой. За то, что стал между мной и гранатой.

Я так и не сказала, что люблю тебя. И об этом я жалею больше всего.

Оут был точно таким же, каким она его оставила.

Толпы людей на улицах, блестящая после дождя мостовая. Звенящие трамваи, идущие по своим маршрутам. Высокие здания и холодные тени. В воздухе стоял запах мусорных урн и хлеба с сахаром.

Война казалась далекой, как сон.

Айрис пошла с братом в их квартиру.