Божественные соперники

Дорогой Китт,

Я возвращалась на поле, чтобы найти тебя. Я ползала по золотой траве и изрезала все руки. Я напрягала глаза, чтобы увидеть тебя, но нашла лишь следы твоей крови и необъяснимый круг на земле.

Ты в безопасности? У тебя все хорошо?

Я не знаю, что было после того, как брат увел меня из Авалон-Блаффа. Не знаю, выжил ли ты в облаке газа, и хотя это кажется невозможным, я чувствую, что ты жив. Чувствую, что ты сидишь где-то в безопасности, завернувшись в одеяло, с тарелкой супа, а волосы у тебя растрепались еще сильнее, и сейчас ты больше походишь на разбойника. Но ты дышишь под той же луной, под теми же звездами, под тем же солнцем, что и я, даже если нас разделяет все больше километров.

Несмотря на все надежды, мой страх становится все острее. Он как нож, загнанный мне в легкие, и с каждым вдохом он режет чуть сильнее и чуть глубже. Я боюсь, что больше никогда тебя не увижу. Боюсь, что у меня не будет шанса сказать все, что я тебе так и не сказала.

У меня больше нет моей печатной машинки. Нет даже ручки и бумаги. Но у меня есть мои мысли, мои слова. Когда-то они связывали меня с тобой, и я молюсь, чтобы они достигли тебя теперь. Пусть их унесет ветер путями старой магии.

Я найду тебя, как только смогу.

Твоя

Айрис

На четвертый день путешествия с Форестом показалась дорога. Айрис постаралась скрыть свое воодушевление, но, наверное, оно было слишком очевидным, когда она предложила идти по дороге.

– Форест, так будет быстрее.

Он только покачал головой, как будто ему было ненавистно видеть кого-либо, кроме нее.

Он снова увел ее поглубже в лес, и хотя они слышали шум проезжающих грузовиков, видеть их не могли.

Этти и Марисоль.

Их имена звучали в голове Айрис как обещание. Она надеялась, что Этти не ждала ее слишком долго. Что когда минуты шли, а они с Романом так и не появлялись, Этти почуяла ужасную правду: они не придут. А может, Этти нашла Романа, и сейчас он с ними.

«Я найду вас в Ривер-Дауне, – думала Айрис, глядя, как ветер шумит в кронах. – Езжай, Этти. Не медли из-за меня. Не волнуйся обо мне».

Когда вечером Форест разводил костер, движения его были медленными… медленными, как у раненого. Когда у него на груди проступили пятна крови, Айрис вскочила на ноги.

– Форест… у тебя кровь идет.

Он глянул на ярко-красное пятно на комбинезоне и поморщился, но отмахнулся.

– Ничего страшного, Айрис. Ужинай.

Она с тревогой подошла ближе.

– Дай помогу.

– Нет, Айрис, все хорошо.

– Хорошо не выглядит.

– Она скоро остановится.

Айрис прикусила язык, глядя, как он трогает кровавое пятно.

– Я не знала, что ты ранен. Ты должен был сказать.

Форест снова поморщился.

– Это старые раны. Не о чем беспокоиться.

Но голос его дрогнул, и Айрис забеспокоилась.

– Сядь, – сказала она. – Я приготовлю тебе ужин.

К ее облегчению, Форест послушался. Он расположился поближе к костру и сгорбился, словно хотел удержать боль.

Айрис открыла банку с фасолью и нашла в сумке кусок сыра. Сразу вспомнилась Марисоль, и в глазах защипало, когда она предложила еду брату.

– Вот. Ешь, Форест.

Брат взял у нее еду. Жесты его были скованными, как будто боль в груди сильно мучила. Взгляд девушки скользнул по его шее в расстегнутом воротнике. Там блеснуло что-то золотое.

Айрис замерла, пристально рассматривая цепочку, блестящую в свете костра.

Это был мамин медальон. Тот, что Айрис носила после ее смерти.

– Форест? – выдохнула она. – Где ты это нашел?

Девушка протянула руку, чтобы прикоснуться к дразнящему золоту, но Форест отпрянул и побледнел.

Он смотрел на Айрис, не говоря ни слова.

Она потеряла медальон в окопах, когда взрыв гранаты отбросил ее на землю.

Она потеряла медальон в окопах. Значит, Форест был там. Он нашел украшение после того, как она уехала, и эта правда развернулась перед ней, ударила под ребра холодно и жестоко.