Божественный лик Византии

В действительности они зачастую становились заложниками политики и собственного статуса. Византия хотя и являлась до конца дней своих Священной Римской империей, но и ей были ведомы политические интриги, заговоры и амбиции – государство есть государство, а люди во все времена подвержены соблазнам. И их мнение было столь значимым для византийского общества, что очень часто императрица становилась перед печальной дилеммой: или быть орудием в чьихто руках, игрушкой, которой манипулируют, или открыто заявлять собственные права на престол, спасая и себя, и наследника. Именно так складывались обстоятельства для св. Ирины после смерти ее мужа Льва IV Хазара, вынужденной жесткой рукой пресекать один за другим многочисленные заговоры оппозиции, направленные против ее сына и ее самой. В дальнейшем все решалось признанием народом и священноначалием права императрицы реализовать свой царственный статус. Если она соответствовала высокому образу царицы, ее дееспособность была чрезвычайно широка, почти как у царя. В противном случае василисса оканчивала обыкновенно свои дни в монастыре, куда влекло ее врожденное чувство христианского благочестия, столь широко развитое среди византийских царственных особ.

Подытоживая, скажем, что как и Византийские василевсы, Византийские царицы являлись первыми защитниками православной государственности, той нравственной стеной, о которую в течение невероятно тяжелого и кровавого тысячелетия существования Византии, как христианской Римской империи, разбивались и волны врагов, и потоки ересей.

2012 г.

«Византийские» полномочия западных монархов

Знайте, что Господь, восседающий на Своем престоле и судящий по справедливости, с нами, и Ему угодно, чтобы мир управлялся не только духовенством, но императорской властью и духовенством.

Из письма Германского императора Фридриха II Гогенштауфена Английскому королю Генриху III

Так уж повелось, что практику взаимоотношений органов церковного управления и императора, которая сложилась в Византии, именуют «цезаропапизмом», приводя ей в качестве противопоставления «папизм» Запада. Но это, безусловно, совершенно недопустимое упрощение исторических фактов, причем упрек должен быть отнесен как по отношению к описаниям восточной практики, так и западных форм. Даже в то древнее время жизнь была настолько динамична и лишена предубеждений, что многие сложившиеся позднее оценки были бы с полным недоумением и, конечно, непониманием восприняты современниками тех далеких событий. Эти слова в полной мере можно отнести и к «устоявшейся» теории о подчиненном якобы положении западных монархов всемогущему Римскому папе (в состав его титулатуры входят также термины апостолик, первосвященник, понтифик, которые мы будем использовать в качестве синонимов). На самом деле активная и часто преимущественная роль Германского императора (в первую очередь) и западных королей в церковном управлении была характерна и для Западной Европы, хотя и с некоторыми оговорками, которых мы коснемся ниже.

Да и могло ли быть иначе? Идея империи, свойственная по преимуществу органическому, т.е. религиозному, сознанию, довлела на протяжении тысячелетий в умах современников не только на Востоке, но и, разумеется, на Западе. Лозунг «одна власть, один закон, одна вера» настолько естественен для человеческого мышления, что было бы безрассудно и безосновательно ограничивать его существование определенными территориями. А если есть Империя, то должен быть и император.

Не случайно в течение нескольких столетий известное противостояние германских народов и Византии имело точкой преткновения один, но самый главный вопрос: кто истинный император Священной Римской империи, которая, как известно, «едина и неделима»? Иными словами, ни византийцы, ни германцы даже не предполагали возможности наличия в мире одновременно двух христианских империй. Даже появление Западной Римской империи, автономной и независимой от Константинополя, не влекло за собой окончательного раздробления христианской цивилизации на два лагеря.

Надо сказать, статус Западной империи не оставался стабильным в течение времени. Первоначально, когда Римский папа Лев III (795—816) торжественно венчал Карла Великого (800—814) императорским венцом, подразумевалось, что, в отличие от «ересиархов» – императоров в Константинополе, великий франк является подлинным государем Священной Римской империи. Но затем, вследствие явного несоответствия этой претензии фактическим обстоятельствам, данная идея сама собой увяла.