Божественный лик Византии

Даже когда орда крестоносцев захватила в 1204 г. столицу Византии и покончила, как казалось тогда – навсегда, с «империей греков», возникла Латинская империя. Вопрос о воссоздании Священной Римской империи в прежних пределах не стоял: к тому времени политические отношения стали столь запутаны и многообразны, что свести, как прежде, все к одному знаменателю оказалось уже невозможно.

Тем не менее даже после этого события Германский монарх попрежнему венчался императорским венцом в Риме. И дело заключалось не только в политических амбициях представителей германских правящих династий. Просто без Империи и императора христианская цивилизация Запада не могла существовать. Да, Франция и Испания, Англия и Италия давно уже стали самостоятельными, суверенными государствами, но и для них зримым единством христианского мира являлась не только Римская церковь, но и Западный император.

И как только появился император, так сразу же закончилась монополия Римских пап на главенство в церковном управлении. Разумеется, влияние императора и королей на ход церковных дел не являлся однотонным на протяжении веков, но он и не был столь эфемерным, как иногда представляют. Ведь перед их глазами стоял блистательный пример Византийских самодержцев. И, конечно, германцам, венчанным папой, не оставалось никакого иного пути доказать свое истинное императорство, как следовать той практике императорского окормления Церкви, которая задолго до этого сложилась в Константинополе. Впрочем, не будем затягивать предисловие…

I. Священный статус короля

Разумеется, императорская власть, хотя бы распространявшаяся только на страны Запада, а не на всю Вселенную, не могла быть «мирской». Да и как Карл Великий мог бы заявлять претензии на равенство с Византийскими царями, если коронование его Римским папой не прибавило ему никаких сакральных прерогатив? А потому уже очень рано на Германских императоров начали смотреть как на избранников Божиих, как на священную и даже священническую особу. Со временем почти такой же статус приобрели иные христианские короли Запада. Для нас сейчас не столь важно объяснять причины этого явления. Важен сам факт – то, что тенденция признавать императора (короля) сакральной фигурой, почти священником и даже священником без всяких оговорок, возникла очень рано и продолжала существовать на Западе в течение многих веков, практически до конца XVIII века.

Нельзя, конечно, сказать, что древние германцы и франки не признавали за королевским статусом никаких сакральных свойств. Напротив, уже в V—VII веках на Западе получила широкое распространение практика помазания королей (onction). Принятие христианства лишь углубило старые представления и насытило их иным, более богатым и идейно выдержанным содержанием. Считалось, что, приняв помазание, король становился орудием Бога, и это таинство, на пример ветхозаветных примеров царей Саула, святого Давида и Соломона, освящало его труды[1390]

.

Победив в 496 г. алеманов, Франкский король Хлодвиг (481—511) принял таинство Святого Крещения. Это само по себе далеко не рядовое событие особенно интересно для нас тем, что среди франков быстро распространилась легенда, будто сам Ангел Божий излил на него святой елей во время Крещения[1391]. И нет никаких сомнений в том, что эта важная особенность – совершение акта помазания не священником, но Ангелом, придала много авторитета франкской королевской династии в глазах подданных.

В VIII веке самые решительные шаги к тому, чтобы уподобиться настоящим монархам, т.е. Византийским императорам, предпринял Франкский король Пипин (747—768). Он добился того, чтобы по поручению папы Захария (741—752) легат, епископ Бонифаций, совершил таинство помазания на королевство нового Франкского монарха[1392]

. Впоследствии король не удовлетворился тем, что таинство было совершено руками «всего лишь» папского легата, и потребовал от Апостольской кафедры вторичного помазания. Папа Стефан II (752—757) не смог ему отказать, и 28 июля 754 г. в Париже, в аббатстве СенДени, лично помазал на царство короля Пипина, его супругу Бертраду и сыновей Карломана и Карла[1393].

Наконец, 25 декабря 800 г., в праздник Рождества Господня, когда Карл Великий с двором находился в Риме, папа Лев III при большом стечении народа возложил на главу Франкского короля императорскую корону[1394]. Можно сколь угодно долго спорить о том, кому в действительности принадлежала эта инициатива – Карлу или понтифику. Важно то, что этот обряд был совершен не в воинском духе, с поднятием вождя франков на щит его верными воинами, а в сакральном, во время Литургии, в храме.