Божьи безумцы

Изабо Перас из Сюмена, Изабо Сюрвиль из Мольера и Франсуаза Арбюсе из Вигана были казнены в Вигане в октябре 1686 года по приговору интенданта Бавиля.

4

…не достиг возраста разума… — «Около 1680 г. преследования гугенотов усилились. Король, который под влиянием госпожи де Ментенон впал в ханжество, повел против гугенотов решительное наступление. Были применены все меры. Именно тогда указом от 1681 года детям гугенотов разрешалось отрекаться от протестантства, вопреки воле родителей, начиная с семилетнего возраста, ибо «в сем возрасте они способны разумно рассуждать и производить выбор в делах столь важных, как спасение их души». Постепенно протестанты были отстранены от всех должностей при королевских судах и административных учреждениях, затем им запретили заниматься свободными профессиями: они уже не могли быть ни адвокатами, ни врачами…» (Мале, «История Франции», стр. 205).

5

…о тех двух войнах, какие вел против нас кардинал Ришелье…

 — «Первая «война» происходила в 1625 г., но Ришелье, еще не чувствуя себя в силах дать решительный бой гугенотам, подписал перемирие. Военные действия возобновились в 1627 году, важным их эпизодом была осада крепости Ла-Рошель, длившаяся около года. Голод принудил защитников крепости сдаться (28 октября 1628 г.), их погибло пятнадцать тысяч, уцелело всего 154 человека. Война продолжалась еще некоторое время в Севеннах, сопротивление гугенотов возглавлял закаленный полководец, герцог де Роган, зять герцога де Сюлли. Но де Роган, пав духом, покорился и принес повинную. Мир, заключенный в Алесе (1629 г.), назывался «Мир по королевской милости» — название знаменательное: Ришелье не допускал мысли, что король может вступать в переговоры с бунтовщиками, — он заставляет их принять его условия и дарует им свою милость…» (Мале, ор. cit., стр. 66 и 68) *

6

…как только научится маленький гугенот говорить, он должен научиться и лгать. — «Что касается милостей, зависящих от меня самого, я решил не оказывать им таковых и довольно точно решение сие соблюдал, и поступал я так из добрых побуждений, а не по злобе, ибо желал тем самым заставить их поразмыслить: есть ли разумные основания добровольно лишать себя преимуществ, какими они могли бы пользоваться наравне со всеми прочими моими подданными…» (Людовик XIV, «Мемуары», изд. Дрейса, т. II).

«…Строжайшее применение буквы Нантского эдикта вскоре свелось к настоящим гонениям. Протестантам запрещалось все то, что не было в точности оговорено в гарантиях эдикта… В то же время попытались прибегнуть к подкупу: была создана «касса для обратившихся», которой ведали новообращенный католик Пелиссон, историограф короля, и госпожа де Ментенон. Несколько сот несчастных отреклось от своей веры, получив за это небольшую мзду — шесть ливров с головы…» (Мале, ibid.)

Жан Кавалье писал по этому поводу: «Я узнал, для чего католические священники наговорили обо мне епископу Алесскому много лестных слов — ведь они намеревались облечь меня в сутану и брыжжи». И он тут же добавляет: «Однако мои родители старались внушить мне основы нашей веры, зная мое горячее желание постичь их…»

(Жан Кавалье, легендарный вождь камизаров Долины, опубликовал в 1726 году у Дж. Кларка в Лондоне свои «Воспоминания», написанные им в бытность его губернатором острова Джерсей, где он печально доживал свой век.)

7

…в наш хутор нагрянули солдаты. — То есть тут имела место драгонада. «Одним из самых мерзких способов, коими старались ускорить обращение протестантов в католичество, являлись драгонады: на постой в дом протестанта посылали солдат, и те вели себя там, как в завоеванной стране — грабили, громили, подвергали пыткам обитателей дома, и несчастные, ради спасения своего, спешили перейти в католичество. Интендант провинции Пуату господин Марильяк при помощи подобных «миссионеров со шпорами» вписал в свои реестры за несколько месяцев тридцать восемь тысяч новообращенных католиков». (Мале, ibid.)

«В Лангедоке герцог де Ноай писал: «Не знаю, что мне теперь делать со своими войсками, так как в тех местностях, для коих я их предназначил, население в общем уже обращено в католичество, — дело идет так быстро, что отряду, направленному мною, остается только лишь провести одну ночь в том селении, куда он был послан». (Руссе, «История Лувуа», т. III.)

При этих «зряшних постоях» (как их называли) Лувуа рекомендовал «обращаться с непокорными крайне сурово, а солдатам дозволять любые вольности».