Божьи безумцы

(Луврелей, «Возродившийся фанатизм», книга написана в 1704 г., изд. 3-е, 1868 г., изд. Сегэн старший, Авиньон, т. I, стр. 29.)

20

…во искупление вины казненного память о нем должна навеки угаснуть… — Карающая десница правосудия преследовала гугенотов даже после их смерти. Приговоры, требующие исчезновения навеки памяти об осужденном, выносились нередко, приводим пример:

«… Рассмотрев судебное представление об уничтожении навеки памяти мятежных фанатиков, убитых в вышеуказанной башне по приказу господина маршала де Монревеля, президиальный суд, как высit.ая инстанция, согласно постановлению совета, указанное представление утверждает».

Постановление суда вынесено 16 июня 1703 года под председательством господина де Монклю против жертв резни па мельнице в Лаго («Бюллетень Общества Истории протестантизма во Франции», 1878, стр. 555).

21

…в глухую северную стену дома. — Дома в Севеннах не имеют окон, обращенных в ту сторону, откуда дуют холодные ветры.

22

… барона де Сальга… — «Франсуа Пеле, барон де Сальга, был одним из самых богатых и влиятельных помещиков в Севеннах (Пэн, ор. cit, стр. 215), но в списке «новообращенных» дворян, посланном Бавилем господину Лувуа, о нем сказано следующее: «Держится осторожно, пользуется доверием, умен, может быть опасен, если свернет на дурной путь…» (февраль 1689 г., Военный архив). В 1701 году его жена села на лошадь, у которой подковы были укреплены задом наперед, чтобы сбить преследователей со следу, и бежала в Швейцарию. По подозрению (по-видимому, ошибочному) в сговоре с Кастане, одним из вождей камизаров, 12 мая 1703 г. барон де Сальга был приговорен к пожизненной каторге.

Ему было тогда пятьдесят семь лет. Он сам рассказывал Антуану Куру, как его «везли вместе с прочими каторжниками Тьерсеро, для того, чтобы их преосвященства, господа епископы Монпелье и Лодева. потешились приятным зрелищем, глядя, как гугенотский барон лежит на узкой и короткой скамейке, прижав колени к подбородку, оборванный и заросit.ий грязью за тринадцать месяцев заключения…»

23

…горжусь сей любовью. — Чтобы понятнее была эта гордость любовью к врагу, приведем письмо Бруссона интенданту Бавилю.

«10 июля 1693 г.

Монсеньер!

Я прочел один из Ваших ордонансов от 26 июня 1693 года, расклеенный повсюду по Вашему приказанию: в сем ордонансе Вы говорите, что я, как Вам известно, продолжаю внушать народу дух возмущения и подстрекаю его нарушать королевские повеления, а посему я заслуживаю наказания, как нарушитель общественного спокойствия, и Вы обещаете вознаграждение в 5000 ливров тому, кто выдаст меня Вашей милости и даст Вам возможность арестовать меня…

Но позвольте мне с полным смирением заметить Вам, Ваша милость… что я не могу признать Вас своим судьей. Поелику отменены эдикты и мирные договоры, хотя они были неотменяемы и подписаны на вечные времена и по самой сути своей были весьма справедливыми и даже просто необходимыми для процветания и мощи государства, мы ныне лишены покровительства наших законных судей, и обращаются с нами не как с людьми свободными, но как с рабами; поистине распоряжаются самовластно нашим имуществом, нашими детьми, пашей жизнью, как будто мы и в самом деле рабы, хотя мы не платим податей и прочих даней, взимаемых с рабов… Те бедствия, кои постигли большое количество братьев наших, находящихся под Вашей властью в Пуату, в Виварэ, в Севеннах, в Нижнем и Верхнем Лангедоке, — лишь за то, что они собираются вместе во имя господа спасителя нашего, доказывают, что Вы с крайним предубеждением относитесь к бедным людям, которые не делают зла никому и хотят лишь одного, чтобы им дали свободно служить богу по заповедям его…

Однако, если бы мне пришлось защищаться перед достойными доверия судьями, мне нетрудно было бы доказать свою невиновность. Меня именуют фанатиком и нарушителем общественного спокойствия, но ведь так всегда называли служителей господних… Я верный слуга господень, тружусь, просвещая, ведя к спасению души и утешая страдающий народ наш…

Отнюдь не по приказу какой-либо иностранной державы и не по наущению какого-либо человека я стараюсь просвещать и утешать моих братьев… Повинуясь единственно совести своей и духу божьему, вернулся я в сие королевство…

Если бы богу было угодно, чтобы Его Величество обратило внимание на искренние предупреждения, каковые я позволил себе смелость представить королевскому двору уже более десяти лет тому назад! Если бы на то была божья воля и Его Величество король обратил бы внимание на наши слова, он нс был бы в том положении, в каком оказался ныне…

Но это еще не все в сравнении с последствиями, коих, рассуждая здраво, следует опасаться. Государство еще поддерживает свой блеск, потому что тратит на это все свои силы; но, тратя свои силы, оно их подтачивает. Королевство находится в состоянии крайнего напряжения, но ведь напряжение не может долго длиться.