Читаем Бретёр полностью

Он вспомнил притчу. Жил-был колдун. У него были овцы, которые все время разбегались, он не мог ничего с этим поделать. Тогда он вспомнил, что он колдун, и заколдовал овец. Одной овце он внушил, что она священник. Второй – что она полицейский. Третьей – что она судья. Четвертой – что она бургомистр. С тех пор овцы перестали разбегаться.

В целом все шло по плану.

Стратегия-31 добивалась не только гражданских, но и вполне конкретных политических задач. Нацболы создали болевые точки сопротивления режиму по всей стране. Теперь в день выборов и после каждый гражданин знает, куда идти, не требуется никакой агитации и рекламы. А народу будет больше в сто раз, а то и в тысячи.

Главная задача теперь в том, чтобы застолбить место, сфокусировать протест в одной точке в городе. Выйти на одну площадь, как в важный религиозный праздник, идти в большой намоленный храм. Не допустить, чтобы бестолковые эпигоны и спойлеры растаскали протест по своим уголкам.

Спойлеры в Интернете уже появились. «Левый фронт» ни с того ни с сего вдруг призвал несогласных с выборами выйти 4 декабря аж на Красную площадь, на сайте был вывешен баннер, в аккурат скопированный с эмблемы Стратегии-31. Идея была крайне бестолковая и опасная. Ну придет туда десять, максимум двадцать человек, дело не в этом. Просто граждане не увидят единства оппозиции, а увидят какую-то сумятицу. Им это не понравится!

А что с буржуями? У буржуев, между прочим, все было нельзя сказать что гладко. Дело в том, что группировку фаворитов Ельцина и иже с ними экс-чиновников (Немцов, Касьянов, Илларионов) потихонечку вытесняли младотурки с бескрайней паутины Интернета (Навальный, Кац, фотограф Варламов – прическа: рыжий горящий куст на башке). Блогер Навальный предложил еще одну идиотскую идею: голосовать за любую партию, кроме «Единой России». Хорошенькое предложение. Так они смогут великолепно повысить явку на выборах, а власть только этого и хочет. Такое впечатление, что эту мысль внушила ему администрация Кремля.

Нацболы призывали не ходить на выборы вообще, а сразу же выходить на площади городов, чтобы собраться там и не расходиться.

Почему Бретёр оказался на этот раз в Москве? Потому что он почувствовал могучее дыхание истории именно там. Питер в политическом плане был все-таки провинцией.

2

18:00. Народу не так много, как на рядовой акции Стратегии. С чего это вдруг? Неужели эти политические либеральные бездари сумели все сорвать и нашлись идиоты, которые отправились наблюдать за выборами вслед за ними? Господи, Твоя воля! Бретёр был уже в самой толпе.

Ваши выборы – фарс!

Ваши выборы – фарс!

Менты придумали хитрую тактику. Они не шли на людей, выстроившись свиньей, но рассекали их на маленькие группы, и шествовали по Триумфальной площади по кругу, и гнали их прямиком в пасть автозаков. Все это напоминало торжественный обход святыни.

Раньше Бретёр не любил толпу, но сейчас он великолепно чувствовал себя бок о бок с народом. Рядом шел какой-то сплошь покрытый шерстью человек с черной бородой, известный гражданский активист. Он был в ярости, по устрашающей бороде стекала слюна. Рядом еще черт-те кто. Хипстерша в фиолетовой шапке, молодежь, какая-то братва.

Россия без Путина!

Россия без Путина!

Лимонова молниеносно задержали на подходе к площади. Процедуру лично курировал крупный усатый полковник. Это было самым ответственным заданием в его жизни.

– Ну что, Деда сдали. Теперь посмотрим, что будет! – произнес охранник Борода.

Бретёр прибился к своим, к нацболам. Некоторых он сразу не узнал, особенно Колю Авдюшенкова – тот весь был обернут в огромный капюшон. Он был мастером конспирации и маскировки не хуже Сталина-Джугашвили. Рядом стоял неистовый Игорь Щука, недавно его на Стратегии крепко, до потери сознания отмудохали менты, но ему, судя по всему, было на это глубоко насрать. Неубиваемость – для нацболов первичный половой признак.

– Хотите? – Борода незаметно достал из кармана куртки пузырек со своей ядреной настойкой и предложил остальным.

3

– Бл…дь, да они с ума там, что ли, посходили! Да они же просто, мать их, молодцы! Сегодня я люблю их! Я просто их обожаю! – Бретёр веселился от счастья.

Он залез в Интернет и увидел там отличную новость. Либералы то ли подчинились флюидам нацболов, то ли побоялись опозориться, но выкинули кое-что из ряда вон выходящее. Свой тошнотворно скучный согласованный митинг на Чистых прудах они превратили в оголтелый несогласованный марш на Лубянскую площадь.

Что они намеревались сделать, эти наглые засранцы? Может, они хотели захватить цитадель российской политической системы – здание ФСБ? Для Путина и сподручных – это как замок «Аламут» для ассасинов и старца Горы.

Толпы шли между машинами (там очень тесно) и по машинам и орали. Все зачинщики беспорядков арестованы за неповиновение сотрудникам полиции. Десять суток впаяли Яшину и Навальному. Младотурки сегодня выше всяких похвал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза