Брилонская вишня

– Да не причем тут любовь, – ехидно улыбаюсь. – У Вернера постель горячей да объятия ласковей. Комендант нас плеткой постоянно не хлещет, его наскучило ублажать. А так… все меня устраивает, спасибо за заботу.

Васька кривит губы.

Медленно кивает:

– Ну-ну… Хоть сейчас созналась. А чего раньше все утаивала да отнекивалась?

– Так боялась, что тебя зависть удушит. Кроме ласканий немецких ведь еще и статус получаешь. Меня, например, Вернер старшей среди вас назначил. Теперь кусай локти, Васька.

– А не боишься, что девчонки против тебя взбеленятся?

– А чего мне девчонки? У меня воздыхатели в верхушках имеются. Я им шепну на ушко, так они сапогом и придавят всех, кто пикнуть посмеет.

Васька крутит пальцем у виска.

Закидывает грабли на плечо, хмыкает и отправляется к сгребенной кучке сухой травы.

Тяжело вздыхаю.

Наверное, это никогда не кончится.

А ведь когда-то я вправду думала, что смогу отсюда сбежать…

Когда-то? Каких-то четырнадцать дней назад.

Но сюда не зайдет мамка и не шепнет мне: «Собирай вещи и уходим, только тише!». И папка не приедет в телеге и не усадит меня верхом на Любка. И братка никогда меня здесь не отыщет.

Остается надеяться только на себя и свою…

Либо силу, либо хитрость. Либо и то, и другое.

Солнце сейчас палит жарко. Прелести бабьего лета дают о себе знать, словно природа в подарок дает влюбленным в жару людям несколько летних деньков, в которые ты можешь верить, что это еще не конец, и лето от тебя не уходит.

Я чихаю от пыли и утираю тыльной стороной замазанной в краске ладони лоб.

Щурюсь от слепящего глаза солнца. Вижу Тамару, которая мчится ко мне со всех ног, спотыкаясь.

Смеюсь:

– Ты чего, фюрера увидала? Прикатил к тебе на блестящей машине?

И она оказывается около меня. Сгибается, хватается за сердце, пытается отдышаться. Я даже вижу, как часто-часто пульсирует ее горло, а с волос струями бежит пот.

– Верка! – сипло орет и закашливается. – Вера! Ой, Вера… Там… Там…

– Иди ты, Том! Мне стол докрасить надо да к скамейкам приступить, а то от Вернера влетит.

– Вера! Там… такое! Там… Ой, Вер, ты просто не поверишь! Ой, Вер…

– Да чего случилось-то? Отдышись сначала, а после рассказывай.

Тамара заглатывает воздух, стряхивает со лба мокрющие волосы. Шарахается ко мне и свистящим шепотом выдает:

– Верка, иди со мной! Ты рухнешь, как увидишь! Вера! Только скорее… и тихо!

– Да некогда мне! Вон, Вернер вечно на меня зыркает да плеткой трясет, попробуй отлучись… Ты словами скажи. Ну, чего случилось-то?

Тамара вдруг прижимает руки к горлу и пучит глаза.

Оборачиваюсь, но ничего не вижу.

Злюсь:

– Том! Ты специально, да? Я же тебе гов…

– Иди со мной! Сейчас же!

Поджимаю губы. В который раз кидаю кисть в банку, оглядываясь на Вернера. Так, тот бутылкой какой-то увлекся… Ну, если быстренько…

Поспеваю за Тамарой. Она впихивает меня в гараж, больно поцарапав запястье.

Кричу:

– Что ты творишь вообще? Дура, что ли?! Что я здесь забыла?!

Здесь еще больше пахнет пылью. А еще свежим деревом и кислым металлом. Только темень такая, что разбить лоб проще простого.

– Тихо, – шипит Тамара. – Меня здесь машину мыть заставили.

– И ты хочешь, чтобы я тебе помогла? Том, я же тебе говорю: мне некогд…

– Молчи!

Я ее не вижу. Слышу только, как ударяются друг о друга под ее ногами доски. Что-то звякает – видимо, она опрокинула какую-нибудь железяку.

И вдруг раздается скрип – и открывается дверь, а солнечный свет падает на черный силуэт Тамары.

Другая дверь. Дверь, ведущая из гаража не в штаб, а на улицу. Та самая, в которую заезжают машины.

Та самая труба, ведущая из аквариума в океан.

– Они обычно ее снаружи запирают, – взволнованно шепчет Тамара. – А сейчас не заперли почему-то…

А я молчу.

Мы молчим.

Смотрим на мир, не ограниченный колючей проволокой. Смотрим на огромное-огромное поле, минуя которое, можно сбежать наконец домой. Смотрим, как высокая трава прогибается под горячим ветром.

Смотрим.

Но ничего не говорим. Тяжело дышим.

И смотрим.

– Ну?.. – шепчет Тамара, а моя рука оказывается в ее горячей и потной ладони.

Молчу.

– Вер? Ты со мной?

Сглатываю и отшатываюсь от дверей.

– А вдруг…

Сбиваюсь и хватаюсь за свою пульсирующую шею.

– Что «вдруг»?!

– Ну… Вдруг… Вдруг нас поймают… и тогда уже все…

– Ты думаешь, у нас еще такой шанс будет?!

Вжимаюсь в стену.

А что, если труба ведет не в океан, а прямиком в кастрюлю рыбаку?..

Хоть так сверкает и манит свободой…

Жмурюсь и вжимаю кулаки в глаза.

– Вера! Быстрей! Ну же! Сейчас кто-нибудь увидит!

– Но… Вдруг мы по дороге повстречаем немцев, и они нас схватят…

– Вера! Живей!

– Я… Я не смогу, наверное… Я… Я боюсь…

Тамара подлетает ко мне и хватает за запястье, но рука выскальзывает из ее мокрой ладони.

В полном отчаянии кричу:

– Но это же рискованно, Тома! Они убьют нас! Комендант нас убьет!

– Жить здесь лучше, да? Так. Ты, однако, выбирай. Либо идешь со мной прямо сейчас, либо я пойду одна.

Я с шумом вздыхаю.

Сжимаю губы и уверенно выхожу из гаража. Тамара улыбается и догоняет меня, а потом и вовсе перегоняет. Кричит из-за плеча, мол, быстрее, а то заметят…

А то заметят…