Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Не обошел своим вниманием Макартни также состояние книгопечатания в стране. Он отметил, что в России существовало три типографии: две – в Петербурге и одна – в Москве. Количество оригинальных книг на русском языке чрезвычайно мало, и они не отличаются ценностью, что, на его взгляд, неудивительно, поскольку печать находится «под цензурой императрицы». Древние книги издаются по-преимуществу богословского содержания: комментарии греческих отцов церкви, легенды о святых и наставления по церковному церемониалу. Современные же издания являются переводами с английского, французского и немецкого языков, и представляют собой «плохое заимствование или дурной перевод»787.

Итак, подведем итоги. Знакомство с книгой Макартни показало, что она по праву может считаться своеобразной энциклопедией жизни российского общества в правление Екатерины II. Пожалуй, со времени царствования Ивана Грозного, о котором детально поведал английский посол Дж. Флетчер788, ни один из британских дипломатов не подошел столь внимательно и скрупулезно к описанию истории, жизни, порядков и обычаев народов России, как Макартни. В этой связи его труд приобрел неоценимое значение для современных исследователей истории Российской империи XVIII века. Вместе с тем нельзя не отметить, что книга Макартни содержала немало этнических стереотипов. Его утверждения о русском народе как о «варварском» и «нецивилизованном», деспотическом правлении в Российской империи, осуждение и резкая критика православного духовенства – все это не раз тиражировалось на страницах произведений английских дипломатов Дж Горсея, Дж. Флетчера, Ч. Уитворта и ряда других789. Справедливости ради заметим, что подобные стереотипы, свойственные не только британцам, но и другим европейцам, оказались весьма живучими, что свидетельствовало скорее об идеологической подоплеке изображения русского народа как варварского, а его правителей как деспотов, нежели об объективном восприятии иноземцев и их обычаях. Британцам, активно занимавшимся на протяжении столетий колониальными завоеваниями, было выгодно представить народ России «варварами», а ее правителей «азиатскими деспотами» для того, чтобы противопоставить их «цивилизованным» европейцам. Богатая природными ресурсами Россия с «варварским народом» вполне подходила на роль нуждающейся в руководстве и опеке со стороны «цивилизаторов». Об этом совершенно откровенно высказался в свое время Флетчер: «Безнадежное состояние вещей внутри государства (России – Т.Л.)

заставляет народ … желать вторжения какой-нибудь внешней державы, которое (по мнению его) одно только может его избавить от тяжкого ига такого тиранского правления»790. И хотя в XVIII веке Россия заметно трансформировалась, сделалась империей, завоевала ведущие позиции в Европе, прежний стереотип о «варварском» характере русского народа продолжал сохраняться в общественном мнении Великобритании. И труд о России Макартни во многом тому способствовал.

В то же время, хотя в книге Макартни содержалось немало нелицеприятных замечаний в адрес русского народа и его правителей, дипломат пришел к объективному выводу, заключив: «Ни одна нация не пользуется в полной мере такими природными преимуществами и рабочими ресурсами, как Россия … Россия является богатейшей страной и при уважении к ней соседних государств становится мощной державой в мире»791. И как показало будущее, признания британского дипломата оказались пророческими: Россия по праву заняла одно из ведущих мест среди мировых держав.

Глава двенадцатая

Екатерина II и ее окружение в восприятии послов

Наверное, дипломатическая переписка британских послов не была бы столь интересной для современного читателя, если бы не одно обстоятельство. Практически все дипломаты в своих донесениях сообщали в Лондон об увиденном в России. Впечатления о Екатерине II, ее внутренней и внешней политике, министрах и придворных, обычаях и нравах русских людей, а также неординарных событиях в жизни страны – все это нашло отражение в их депешах, отправляемых на родину.

На что больше всего послы обращали внимание и насколько объективными были их оценки увиденного?

Императрица Екатерина II и великий князь Павел Петрович