Броня Балтики

Василий Александрович Канин, по свидетельству Непенина, очень удивился, когда узнал, что полковнику Стрельцову необходимо выехать в Швецию в секретную служебную командировку. Адриану Ивановичу пришлось подробно объяснять вице-адмиралу причины такой поездки и то, почему же агента «Фридриха» из Германии нельзя вызвать на встречу в Россию. Затем Канин заинтересовался, сколько же денег из казны потребуется Стрельцову на командировку. Узнав цифру, командующий царственно махнул рукой и сказал:

– Ну, это не очень много. Бог с ним, пускай едет, коли ему так надо.

На этом разговор о командировке в кабинете комфлота был окончен. Опытный Непенин тщательно проинструктировал подчиненного и отпустил его в Петроград, чтобы там с офицером военной контрразведки Анташевым проработать маршруты выезда в Стокгольм и возвращения в Россию.

Темная маслянистая невская вода на вид казалась теплой на фоне заиндевевших на морозе гранитных берегов Английской набережной, которые просто дышали стужей. Декабрьский Петроград встретил Стрельцова морозом, сильным ветром и снежной поземкой, вихрем летевшей со стороны Невской губы по набережным и по трем «прешпективам» – Невскому, Гороховой и Вознесенскому, расходившимся прямыми лучами от Адмиралтейства. Надвинув фуражку поглубже, чтобы хоть как-то защититься от непогоды, полковник искал глазами извозчика и сел в коляску лишь у Дворцового моста. Когда удалось перевести дух и растереть застывшие уши, он по-доброму вспомнил свою форму одежды из «прошлой» жизни, где частью зимней офицерской амуниции являлся теплый башлык и каракулевая папаха. Вот было тепло! Моряки, увы, такой роскоши лишены. Приходится мерзнуть.

Извозчик быстро привез его к дому на Садовой, Стрельцов сошел и с удивлением обнаружил, что в окнах квартиры не горит свет. «Странно, я заранее отправил дочке письмо, в котором сообщил дату приезда», – думал он, поднимаясь по лестнице. Заглянул по привычке в почтовый ящик, а там лежала частичная разгадка: нераспечатанный конверт, который был отправлен из Ревеля.

В квартире полковник по многим признакам понял, что Маши не было недели две: в цветочных горшках от сухости растрескалась земля, на поверхности мебели в гостиной лежал слой пыли, листки календаря не переворачивались с двадцатых чисел ноября. Илья Иванович разделся и, как в прошлый приезд, отправился по-хозяйски осматривать квартиру. В июле у него было впечатление, будто он только-только уехал. Все вещи привычно стояли на тех местах, где он их оставлял, в чернильнице на рабочем столе даже не высохли чернила.

Сегодня его поразила пустота в доме. Дочка покрыла мебель во всех комнатах простынями и свернула ковры. «Резонно, иначе все пропылится», – машинально отметил отец. Пустота была такой, что звуки его шагов по паркету эхом разносились по всем помещениям. Никто не мог бы предсказать, когда здесь все снова наполнится жизнью. Жилой комнатой осталась лишь гостиная, где на диване Маша спала, а за столом чаевничала, когда бывала дома. Илья Иванович решил ничего не менять, принес свой домашний халат, расположился ночевать на том же диване в гостиной и укрылся халатом, как шинелью.

– Завтра зайду в госпиталь, узнаю, что с Марией, – пробормотал он и заснул.

Ранним утром, когда за окнами еще царствовала зимняя ночная темень, Стрельцов выпил чаю с остатками снеди, прихваченной из Ревеля в дорогу на всякий случай, и вышел на улицу.

Он рассчитывал, как обычно, быстрым шагом за двадцать минут дойти до госпиталя, но морозец погнал его на остановку, куда катил по Садовой попутный тренькающий трамвай. Пассажиров было не очень много, все сидели с угрюмым видом, никто не разговаривал, как это бывало в вагонах в мирное время. В основном люди дремали. Внешний вид их поражал бедностью. Не только женщины, но и мужчины поверх пальто, шубеек и кацавеек были для тепла перевязаны серыми бабьими шерстяными платками. Илья Иванович отвернулся к окну, чтобы не показаться праздным зевакой. В замерзшем окне пальцем и дыханием он сделал щелку для обзора и следил за дорогой. Сошел на следующей за Невским проспектом остановке и вскоре оказался у дверей госпиталя.

Вопрос его прояснился неожиданно быстро. Дежурный врач госпиталя сообщил полковнику, что старшая хирургическая сестра милосердия Мария Ильинична Стрельцова откомандирована в распоряжение начальника одного из санитарных поездов, которые сейчас, в период затишья на фронтах, интенсивно вывозят тяжелых раненых из полевых госпиталей вглубь России. Срок ее возвращения в Петроград, к сожалению, никто не может предсказать. Не раньше, чем санитарные поезда освободят госпиталя во фронтовой зоне.

В задумчивости Илья Иванович вышел на Садовую и увидел на противоположной стороне улицы большую толпу людей. Присмотревшись, он понял, что это – очередь людей, спозаранку ожидающих открытия булочной. Стоять на таком морозе им придется еще часа два. Разведчик получил наглядную иллюстрацию известного ему факта нехватки продовольствия в столице, что ощущается уже два месяца.