Брошенные машины

Я прочитала первую строчку. Алиса часто просыпалась посреди ночи и вспоминала приснившиеся ей сны. И сквозь все забытые и потерянные мгновения, все разрозненные сигналы прошедшего дня, в памяти всплыл рассказ Кингсли. Он мне рассказывал очень похожую историю. Тогда я решила, что это все выдумки; что он пытается уговорить меня, чтобы я приняла его предложение. Но теперь я поняла, что это была попытка объяснить. Объяснить по возможности проще. То есть проще – для Кингсли.

– Марлин… что это?

Я посмотрела на Тапело. Она смотрела прямо на меня. В глаза. И несмотря на неслабую дозу «Просвета» и на разделявшее нас расстояние в несколько футов, у меня все равно было странное чувство, что глубина этих черных зрачков захватила меня. Захватила и не отпускает. И вот тогда мне и вспомнился давешний сон. Весь, целиком. До мельчайших подробностей. Я столько держала в себе, я так долго молчала. Но теперь меня словно прорвало. И я рассказала ей все, что знала – или думала, что знала, – про Кингсли и про истинную природу зеркал. Я давно уже не говорила ни с кем вот так: доверительно и легко. Так, как ты говоришь только с самыми близкими. Тапело улыбнулась. Она не сказала ни слова. Лишь улыбнулась мне. И ничего больше.

Я ей все рассказала.

Я взяла тюбик помады, открыла его. Прорезь цвета. Единственный яркий штрих в этой комнате.

– На, возьми. – Тапело открыла свое зеркальце и протянула его мне.

Я придвинулась еще ближе к свету и накрасила губы. Глядя на себя в зеркало. Меня вдруг охватило тревожное чувство, что я, может быть, вижу себя настоящую в последний раз и что мне уже никогда не вырваться из зеркальной хватки. Никогда.

– На Луне тоже есть зеркала, – сказала Тапело. – Ты не знала? Они там есть. Их привезли космонавты.

– Что?

– Космонавты. Они привезли зеркала на Луну. Я наконец оторвалась от зеркала.

– Зачем?

– Чтобы в них смотреться.

– Да?

– А потом, когда они возвращались на Землю, они оставили зеркала на Луне.

Мне представились эти брошенные зеркала: как они лежат посреди лунной пыли, и пыль заносит стекло. Столько лет, столько веков. Без отражения. Им, наверное, там одиноко – зеркалам на холодной Луне.

– А сейчас, – сказала Тапело, – они направляют с Земли на Луну лазерные лучи. Луч отражается от зеркала и возвращается обратно, а они замеряют время. Сколько нужно лучу, чтобы пройти расстояние от Земли до Луны. Помнишь, ты спрашивала?

– Ты о чем?

– Ты спросила, сколько до нас идет свет Луны. Помнишь, вечером?

– А, да. И сколько минут?

– Секунду с четвертью, где-то так.

– Всего-то?

– Кстати, а почему ты спросила?

– Ну, я подумала… да, я подумала, а можно ли верить тому, что я вижу. Я смотрела на Луну. Она была такая усталая, и я подумала: она и вправду такая? Или на самом деле она другая, просто я вижу ее такой?

Тапело расставляла фигуры на шахматной доске.

– Сейчас ничему нельзя верить, Марлин.

– Нет. Нет…

– Что?

– Слушай, прости меня. Что я втянула тебя во все это.

– А мне, ты думаешь, не все равно?

– Да, наверное, все равно.

Я опять посмотрелась в зеркало.

– Нормально ты выглядишь, Марлин. Вполне нормально. И глаза у тебя красивые.

– Но ты же меня совершенно не знаешь. Не знаешь, какая я на самом деле.

– Я пытаюсь узнать.

– Анджела умерла.

– Да, я так и подумала.

– Она умерла.

– От болезни?

– Ей было девять. Всего девять лет.

– А как все было?

– Как-то вечером я вошла к ней в комнату. Теперь я вспомнила, да. Она сидела за столом и смотрелась в зеркало. Такое маленькое зеркальце с ручкой. Она смотрела на себя в зеркало. И вся дрожала. Не сильно, но все же заметно. Я спросила, что с ней такое, и сперва она мне не ответила. Я подошла ближе и снова спросила, как она себя чувствует. Компьютер был включен. По экрану ходила собачка. Собачка-робот. Из какой-то игрушки, наверное. Она ходила кругами, а компьютер шумел. Как-то странно гудел. Я даже не сразу сообразила, что это гудел не компьютер. Это была Анджела. Ууууууу. Что-то похожее на мелодию, я не знаю. А потом она заговорила. Она спросила: «Я когда-нибудь буду красивой?» Представляешь?

– И что ты ответила?

– Я ей сказала… сказала, что…

– Что?

– Сказала: не говори глупостей.

– Ой.

– Теперь ты видишь, какая я на самом деле?

– Ну, это нормально. Все родители так говорят.

– Да, я знаю. Я знаю. Но потом она оторвалась от зеркала и повернулась ко мне. В первый раз, как я вошла. Она посмотрела на меня, Анджела. И сказала, что в зеркале живет злой дух. Да, именно так и сказала. Злой дух. И он пожирает ее. Ее внешность, ее красоту.

– Неужели ты сразу не поняла, что происходит?

– Я должна была это понять. Я уже слышала про болезнь, про несколько случаев в Америке. Я должна была догадаться. Но вместо этого я решила, что у нее просто кризис переходного возраста. Девочка взрослеет, начинает задумываться о своей внешности. Господи, если бы я догадалась сразу…

– Марлин…

– Может быть, я бы сумела ее спасти.

– Это вряд ли.

– Кто знает? Если бы я сразу отвела ее к врачу, в тот же вечер… может быть, я бы ее и спасла.

– Послушай…