Будем как солнце. Книга символов

Обман души, прикрытый тканью тела, Картинный переменчивый туман, Свободный жить — до грани передела.  Святой Антоний, Гамлет, Дон Жуан, Макбет, Ромео, Фауст — привиденья, Которым всем удел единый дан: —  Путями страсти, мысли, заблужденья, Изображать бесчисленность идей, Калейдоскоп цветистого хотенья.  Святой, мудрец, безумец, и злодей, Равно должны играть в пределах клетки, И представлять животных и людей.  Для кукол — куклы, все — марионетки, Театр в театре, сложный сон во сне,

Мы с Дьяволом и Роком — однолетки.  И что же? Он, глядящий в тишине, На то, что создал он в усладу зренья, Он счастлив? Он блаженствует вполне?  Он полон блеска, смеха, и презренья?

НАВАЖДЕНИЕ

Когда я спал, ко мне явился Дьявол, И говорит: «Я сделал все, что мог: Искателем в морях безвестных плавал,—  Как пилигрим, в пустынях мял песок, Ходил по тюрьмам, избам, и больницам, Все выполнил — и мой окончен срок».  И мыслям как поющим внемля птицам, Я вопросил: «Ну, что же? Отыскал?» Но был он как-то странно бледнолицым.  

Из двух, друг в друга смотрящих зеркал, Глядели тени комнаты застывшей, Круг Месяца в окно из них сверкал.  И Дьявол, бледный облик свой склонивши, Стоял как некий бог, и зеркала Тот лик зажгли, двукратно повторивши.  Я чувствовал, что мгла кругом жила, Во мне конец с началом были слиты, И ночь была волнующе светла.  Вокруг окна, волшебно перевиты, Качались виноградные листы, Под Месяцем как будто кем забыты.  Предавшись чарам этой красоты, Какой-то мир увидел я впервые,

И говорю: «Ну, что же? Я и ты —  Все ты, да я, да ты: полуживые, Мы тянемся, мы думаем, мы ждем. Куда ж влекут нас цели роковые?»  И он сказал: «Назначенным путем, Я проходил по царственным озерам, Смотрел, как травы стынут подо льдом.  Я шел болотом, лугом, полем, бором, Бросался диким коршуном со скал, Вникал во все меняющимся взором».  И я спросил: «Ну, что же? Отыскал?» Но был он неизменно бледнолицым, И дрогнул лик его меж двух зеркал.  Зарницы так ответствуют зарницам. «Что ж дальше?» И ответил Дьявол мне:

«Я путь направил к сказочным столицам.  Там бледны все, там молятся Луне. На всех телах там пышные одежды. Кругом — вода. Волна поет волне.  Меж снов припоминаний и надежды, Алеют и целуются уста, Сжимаются от сладострастья вежды.  От века и до века — красота, Волшебницы подобные тигрицам, Там ласки, мысли, звуки, и цвета».  И предан снам, их стройным вереницам, Воскликнул я: «Ну, что же, отыскал?» Но Дьявол оставался бледнолицым!  Из двух, друг в друга смотрящих, зеркал Глядели сонмы призраков сплетенных, Как бы внезапно стихнувший кагал.