Бунич Игорь – В центре чертовщины

С тех пор прошло пятнадцать лет. Здоровье моё пошатнулось, и я, оставив службу в

гвардии, поселился в своём родовом замке. Мне только тридцать пять лет, но я

чувствую, что мой конец близок. Уже через полгода после моего чудесного спасения у

меня стали выпадать волосы и зубы, местами слезать кожа. Лекари не знают моей

болезни, не могут понять природу того огня, который пожирает меня изнутри. Все эти

годы я медленно умирал, и вот сейчас уже стою на краю могилы.

Сегодня утром я очистил душу исповедью и из последних сил составил этот

документ, чтобы люди знали, как я и двое моих благородных друзей в безумстве юной

храбрости сделали попытку победить Смерть.

Граф Джузеппе ди-Чивольяни. В лето от рождения Господа нашего Иисуса Христа

1325-ое. Июня 12 дня”.

— Как вам это нравится, Джордж? — спросил я, закончив чтение и спрятав

фотокопии документа в карман.

— Н-да, — Джордж покачал головой. — В конце концов этот несчастный граф мог

просто рехнуться, шляясь по катакомбам. А мало ли что может предстать перед

воспалённым воображением.

— Ну хорошо, — согласился я. — А не хотите ли вы взглянуть на Юдифь

Джикомболли?

— У вас есть фотокопия?

— Да.

Я положил перед Джорджем две фотографии: фото Елены Спарроу и фотокопию

картины Джикомболли. Джордж поцокал языком.

— Здорово! Надо сказать, Джерри, что я начинаю поиски Элен в очень хорошей

форме. Вы отлично меня подготовили. Теперь я умру от страха при виде любой крысы,

которую мы встретим там внизу.

III

— Сержант Митчелл, сэр! — Небольшого роста коренастый морской пехотинец

приложил руку к каске.

— Как зовут вашего пса, сержант?

— Его зовут Тонни, сэр.

— Надеюсь, он знает своё дело?

— Полагаю, что это так, сэр.

Тонни сидел у ног сержанта с вызывающе раскрытой пастью. Его вид вызывал

уважение, хотя в его глазах никакого ответного уважения видно не было.

— Вы знаете задачу, сержант?

— В общих чертах, сэр. Нужно найти девушку, заблудившуюся в катакомбах.

— Осознайте, что от этого пса во многом зависит, вернёмся мы назад или нет.

— Я это понимаю, сэр. Не волнуйтесь, Тонни придёт назад по собственному следу.

Тонни с признательностью взглянул на сержанта. Он, очевидно, любил, когда ему

говорили комплименты. Я вспомнил, что Элен всегда любила собак и мечтала по

возвращении домой завести щенка. Эх, Элен, Элен...

— Пойдём втроём? — прервал мои размышления Джордж.

— Да. Я думаю, что больше людей не надо.

— Надо надеть каски, — предложил Джордж.

Мне было всё равно. Я думал об Элен.

— Да перестаньте, Джерри, — не выдержал Джордж. — Всё будет хорошо, я уверен.

Я хотел бы знать, на чём основывается его уверенность. Что касается меня, то я как

раз был уверен в обратном.

Мы спустились в подземелье, светя мощными электрическими фонарями. Солдмен

со своими людьми дошёл до прохода. Ему было приказано в случае, если через три часа

мы не вернёмся, открыть стрельбу и слушать наши выстрелы. Если это не поможет — идти

по нашим следам с другой овчаркой. Другими словами, мы подготовились к экспедиции

несколько лучше, нежели покойный граф Чивольяни.

Тонни дали понюхать кое-что из личных вещей Элен, обнаруженных в комнате Елены

Спарроу, и он возбуждённо рванул с поводка, радостно повизгивая. Создавалось

впечатление, что обе девушки где-то за ближайшим поворотом. Неожиданно мы услышали

гул колокола, и монахи, неся распятие, вошли в подземелье, громко читая молитву. “Только

этого и не хватало”, — подумал я и устало сказал:

— Солдмен...

Сержант понял всё правильно.

— А ну, метитесь отсюда! — заорал он на монахов. вскидывая автомат. — Живо!

— Это — вековая традиция, — объяснил отец-казначей, который за смертью аббата

принял на себя командование. — Каждый, кто идёт на бой с Сатаной, провожается

согласно ритуала.

— Святой отец, — раздражённо сказал Джордж, — если уж вы не можете отступить

от традиций, то пойте свои псалмы наверху. Мы не католики.

И тут снова раздался вопль. Казалось, что кому-то засадили в живот автоматную

очередь. Мы встретили этот вопль, как старого друга, и двинулись к проходу.

— Ну, с Богом, — сказал Солдмен.