Бунич Игорь – В центре чертовщины

живыми в ад. Это, вероятно, за какие-то особые грехи. А те, что умирают ежедневно,

это, может быть, даже не её работа”.

“Так она ведёт за собой только женщин?”

“Да, и в основном, — молодых”.

“И ты хочешь, чтобы мы убили её?”

“Да, если вы достаточно храбры”.

“Значит, ты считаешь, монах, что смерть можно победить?”

“А почему бы и нет? Ведь люди просто никогда не пытались этого сделать”.

Утром следующего дня я и мои друзья, чьи имена я сознательно не называю, так как

их родные до сих пор полагают, что они умерли добрыми христианами, прибыли в

монастырь Дель-Кассино. Оставив коней в монастырской конюшне, мы проследовали в

часовню, где, преклонив колена, прочитали жаркую молитву Пречистой Деве. Монахи во

дворе пели псалмы, а настоятель, епископ монсеньор ди Гойро вздымал к небу святые

дары с мощами св. Августина. Мы были в лёгких доспехах, со шпагами на перевязи и

длинными обоюдоострыми кинжалами. Один из моих друзей держал в руках заряженный

арбалет.

Пение псалмов прекратилось, и епископ ди Гойро сказал: “Чада! Вы идёте на святой

подвиг во имя искоренения сил ада и гнусных козней дьявола, во славу Господа нашего

Иисуса Христа. Да благословит он ваши усилия. Аминь”.

Мы приложились к дарам и, запев псалом четвёртый, спустились в подземелье.

Монахи распростёрлись ниц, отгоняя нечистого. Мрачно гудел монастырский колокол.

Держа в руках потрескивающие смолой факелы, мы прошли через ровные ряды

мраморных надгробий, украшенных латинскими надписями, сопровождаемые монахами,

непрерывно читающими молитвы. Монахи несли распятия и факелы, капюшоны их ряс

были подняты, часть из них бичевали себя и хвалили творца.

Когда подземелья монастыря перешли в узкий проход, ведущий ТУДА, мы

остановились, внезапно поражённые мрачным холодом, повеявшим из Вечности. Епископ

подошёл к нам, монахи распростёрлись ниц между надгробий, лишь державшие факелы

остались стоять, В свете факелов лицо епископа казалось кровавым.

“Рыцари, — сказал он, — если вы колеблетесь, отступите. Мы поймём и не осудим

вас. Дьявол всемогущ, а Смерть — слуга Дьявола и Бога одновременно. Может быть,

святотатство — поднимать на неё руку. Если так, вы обречены”.

“Молитесь за нас, святой отец, — ответил я. — Мы не отступим”.

Мои друзья, молча, кивнули. Могли ли мы, потомки благороднейших фамилий

Королевства, отказаться от поединка пусть даже с самой Смертью во имя Господа, во