Бунич Игорь – В центре чертовщины

Мы пожали ему руку, и сержант вернулся назад.

Тонни резво пошёл вперёд, мы еле поспевали за ним, не очень следя за направлением.

Я боюсь сказать, сколько и каких поворотов мы сделали. У меня в голове билась одна

мысль: “Боже мой, Элен, Элен! Как ты пошла сюда!” Да пообещай мне что угодно, я бы и

близко не подошёл к этим катакомбам. Я представил её одну, хрупкую девушку, которая

ещё, возможно, жива где-то там, в кромешной тьме страшного лабиринта, и мне снова

стало жутко.

Тонни неожиданно остановился на довольно большой площади, от которой в разных

направлениях шло восемь проходов. Восемь, а не двенадцать. Значит, это не то место, на

которое в своё время вышел храбрец Чивольяни. Тонни обошёл площадь по периметру и,

вопросительно взглянув на проводника, уселся у его ног.

— Тонни, след! — крикнул Митчелл, дёргая поводок.

Тонни поднялся и виновато махнул хвостом.

— Он потерял след, — сказал Митчелл. — Надо вернуться назад.

Я взглянул на часы. Мы находились в катакомбах около двух часов. Я вытащил

пистолет.

— Что вы хотите делать? — спросил Джордж.

— Может быть, она услышит наши выстрелы, — неуверенно сказал я.

— А у неё есть оружие?

— Есть. Небольшой “Дрессер” двадцать второго калибра.

— А не примчится ли Солдмен на наши выстрелы?

— Мы уже, вероятно, далеко. Он нас не услышит.

Митчелл о чём-то шептался с Тонни, который, казалось,

полностью потерял интерес к нашему делу.

— Давайте, — махнул рукой Джордж.

Я выстрелил. Мы ждали, пока утихнет гулкое эхо, и прислушались. Тишина. Я

выстрелил ещё раз. Снова ничего. Даже наш старый друг — вопль — не возникал.

Неожиданно Тонни поволок нас в один из коридоров. Мы кинулись за ним. Тонни набирал

скорость, резко свернув в одну из поперечных галерей, которую мы, наверняка, не

заметили бы, не будь его. Мы вышли в другой проход и вновь оказались на площади на

этот раз с шестью ответвляющимися коридорами. Тони остановился, шерсть на его

загривке поднялась. Овчарка злобно зарычала и снова ринулась в один из проходов.

— Он чует свежий след, — закричал Митчелл.

Что произошло дальше, я чётко не могу передать. Я услышал грохот, чьё-то

проклятье и опомнился уже, лёжа на земле, в полной темноте. И только тут я догадался,

что из глубины прохода бьёт пулемёт.

— Ну, что, — услышал я рядом с собой голос Джорджа, — дьявол уже не

рассчитывает на свои чары. Для большей убедительности он таскает с собой G-42

(основной тип немецкого ручного пулемёта)4.

В глубине прохода блеснули вспышки выстрелов, и очередь с грохотом пронеслась

над нашими головами.

— Митчелл, — позвал я, — вы живы?

— Да, сэр, — ответил сержант. — Но, кажется, меня задело.

— Что-нибудь серьёзное?

4

Автор, видимо, не очень разбирается в оружии. В Германии, начиная с “Версальского мира” 1919 г.,

ограничившего вооружение германской армии, буквой G (гевер — винтовка (нем.)) обозначается

винтовка и автоматическая и с ручным перезаряжанием (исключение — винтовка M-98 (Маузер образца

1898 г), принятая на вооружение до I Мировой войны и бывшая основным оружием германского

пехотинца в I и II Мировых войнах), буквами MG (машин гевер) — пулемёт, буквами MP (машин

пистолет) — пистолет-пулемёт. Так что надо было написать MG-42, а в тексте ниже говорится, что

стреляют из “шмайсеров”, т.е., из пистолетов-пулемётов, т.е. MP. (ред.)

— Кажется.

Я подполз к нему.

— Куда вам угодило, Митчелл?

— В грудь, — застонал он.

— Можете идти?

Он ничего не ответил, снова застонав.

— Надо отходить, — сказал Джордж. — Уйти хотя бы из этого прохода.

Мы вдвоем потащили Митчелла назад.

— Тонни, — сказал сержант, — домой, Тонни.

Как всё гениально просто, а сам бы я никогда, наверное, не догадался.

— Минутку, Митчелл! — Я вырвал листок из записной книжки и наощупь написал:

“Солдмен, мы обстреляны в одном из проходов. Проводник ранен. Вызывайте солдат из

Неаполя. Пошлите людей нам на помощь. Овчарка укажет дорогу. Д.М.”

IV

При известной практике можно легко научиться по звуку выстрелов узнавать, из

какого оружия ведётся огонь. А звук, издаваемый автоматом “Шмайсера”, невозможно

перепутать ни с каким другим. Именно из “Шмайсеров” вели огонь по узкому проходу, за

углом которого залегли Солдмен, трое его солдат и я. Изредка мы лениво стреляли в ответ.

Главное было разобраться в ситуации.

Джордж разбил в суматохе свои очки и временно вышел из игры. “Шмайсеры”

продолжали потрескивать в темноте, пули посвистывали над нашими головами. Благодаря

повышенной акустике катакомб их свист превращался в аккордный звук туго натянутой

струны. Очереди грохотали, как товарные поезда на железнодорожном мосту.

— Немцы, — уверенно сказал Солдмен. — Только немцы способны выпускать из

“Шмайсера” очередь в два патрона. Больше это никому не удавалось. К “Шмайсеру”