Бунич Игорь – В центре чертовщины

имя чести наших родов, во имя наших дам и во имя тех, кого Смерть уже увела за собой.

Епископ благословил нас, монахи запели “Верую”, и мы шагнули в проход. Трещали

факелы, в их свете наши тени уродливо плясали на стенах прохода, несколько крыс,

потревоженных нашими шагами, юркнули в темноту.

Проход разветвлялся в четыре стороны, и мы пошли наугад в один из них,

провожаемые всё слабеющим пением монахов… И вдруг страшный вопль вылетел

навстречу нам из темноты. Это был крик ужаса и отчаяния, крик, который до этого

мне пришлось слышать лишь однажды, когда я присутствовал при сварении в кипящем

масле гнусного фальшивомонетчика и еретика Луиджи Ронго. Мы затрепетали, и в свете

факела я прочел ужас на лицах моих друзей. Мы уже были готовы повернуть назад, но

гордость взяла верх. Разве можно покрыть позором отступления свой родовой герб? Мы

продолжали идти вперёд.

Проход, по которому мы шли, разделился на четыре разных направления. Мы пошли

по одному из них и, оказавшись в тупике, повернули назад. Пройдя по одной из поперечных

галерей, мы вышли на небольшую круглую площадь, от которой в двенадцать разных

направлений расходились мрачные коридоры. Мы пошли по одному из них. Шли долго, не

сворачивая в открывающиеся проходы, стараясь придерживаться прямой, и вновь

оказались в тупике.

Повернув назад, мы свернули в ближайший проход, и снова на нас обрушился вопль,

вопль грешной души, мучающейся в аду. Мы остановились, чтобы унять волнение, и

заметили, что факелы стали гаснуть. Посовещавшись, мы решили вернуться в

монастырь, чтобы передохнуть и взять новые факелы. По примерным подсчётам мы

находились в лабиринте около пяти часов.

Идя назад, мы неожиданно с ужасом поняли, что заблудились. Напрасно мы

пытались сориентироваться, плутая по проходам и галереям. Выхода не было.

Обессиленные, мы присели отдохнуть в одном из проходов, который, казалось, довольно

круто уходил вниз. Факелы погасли, и мы поняли, что только милость Божия может

спасти нас.

В полной темноте мы встали на колени и стали молиться на образ Спасителя,

который висел на груди одного из моих друзей. Затем мы слегка перекусили захваченными

с собой бутылкой вина и вяленым козьим мясом. Отлично понимая сложность найти

выход в полной темноте, когда мы не смогли сделать этого при свете факелов, мы,