Бунин и евреи: по дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Если правой рукой Вейнбаума в его общественной деятельности, главным образом на ниве благотворительности, был Илья Троцкий, то в редакционно-издательской работе он с конца 1940-х годов все больше и больше опирался на Андрея Седых.

Андрей Седых, он же Яков Моисеевич Цвибак – крымчанин, уроженец солнечной Феодосии⁶⁶

, в которой прошла вся его российская часть жизни. Свои юные годы автор описал в нескольких автобиографических очерках, вошедших в книгу «Крымские рассказы», 1977). Есть там смешное повествование о том, как феодосийский гимназист-малолетка чуть не попал на цирковую арену, случайно став «учеником» знаменитого на всю Украину борца-тяжеловеса. Дорогу на арену мальчику перекрыл его собственный отец. Отец Якова Цвибака писал на досуге корреспонденции для газет «Южные ведомости» и «Крымский вестник»⁶⁷. Из всех многочисленных занятий Моисея Цвибака журналистика, видимо, звучала как дело особо престижное, поскольку Яша еще в раннем детстве, как он утверждал впоследствии, решил, что станет литератором.

В 1920 году, сразу же по окончании гимназии, восемнадцатилетний Яков Цвибак навсегда покидает Россию. Устроившись матросом, он уплывает на пароходе в Болгарию, а затем перебирается в Константинополь.

«Его кратковременное пребывание в Константинополе запечатлено в забавном повествовании “Звездочеты с Босфора” о том, как молодые, голодные, но изобретательные юноши-беженцы, купили старую подзорную трубу и, превратив ее в мини-телескоп, стали за деньги давать праздношатающимся гулякам на улице возможность посмотреть через нее на Луну. Конец “Пулковской обсерватории” наступил, когда небо покрылось тучами и целыми днями лили дожди. В 1935 году на 25-летний юбилей “Нового русского слова” Андрей Седых ответил на запрос о его биографических данных: “Биографии у меня нет. 18-летним юношей я продавал на улицах Константинополя русские газеты. Теперь сотрудничаю в этих газетах. Это всё. И для журналиста этого вполне достаточно”»⁶⁸.

В 1921 году Я. Цвибак объявился в Париже. Здесь он обратил на себя внимание видного российского государственного деятеля М. М. Фёдорова⁶⁹

, который курировал дела русских студентов-эмигрантов. По его направлению молодой человек поступил в Высшую школу политических наук в Сорбонне, которую окончил в 1926 году. Ещё раньше, в 1922 г., он устроился на журналистскую работу в милюковскую газету «Последние новости», тогда же родился на свет псевдоним Андрей Седых, под которым Цвибак – а для широкого круга его друзей и знакомых он всегда оставался Яковом Моисеевичем – печатался постоянно с 1930 года.

В 1925 году Яков Цвибак работал парламентским корреспондентом Последних новостей, получив официальный пропуск во французскую Ассамблею, а к началу 1930-х годов уже состоял членом ее редколлегии. Кроме того, с конца каких-то годов он являлся иностранным корреспондентом рижской газеты «Сегодня» и «Нового русского слова», работал секретарем издательства Я. Е. Поволоцкого⁷⁰, в котором, еще под своей родной фамилией, публиковал и собственные книги: сборники очерков «Старый Париж» (1925 г.) и «Париж ночью» (1928 г., с предисловием А. Куприна).

Литературный дар молодого эмигранта обратил на себя внимание видных писателей русского Зарубежья – М. Алданова, Н. Тэффи, А. Ремизова, А. Куприна, И. Бунина и др., с которыми А. Седых вскоре сблизился, а богатейший материал этого периода отразился впоследствии в его мемуарных произведениях⁷¹

. Продолжая работать в прессе, Седых выпустил серию книг о Париже: «Старый Париж» (1926), «Монмартр» (1927), «Париж ночью» – с предисловием А. И. Куприна (Париж, 1928), а также книги воспоминаний о русской эмиграции: «Там, где была Россия» (Париж, 1930) и «Люди за бортом» (Париж, 1933 г. – о парижской жизни низов эмиграции). Последняя книга была высоко оценена И. Буниным: «… так отлично написана она, легко, свободно, разнообразно, без единого фальшивого слова, с живыми лицами…»

К началу 1930-х годов А. Седых был в «русском Париже», пожалуй, одним из наиболее авторитетных и подающих большие надежды молодых литераторов, хорошо адаптированных также и во французском литературном сообществе. Недаром в 1933 году Бунин именно Андрея Седых пригласил в литературные секретари, и тот сопровождал его в Стокгольм для получения Нобелевской премии по литературе. К стокгольмским «звездным дням» в жизни обоих писателей мы еще вернемся ниже. В 1942 году Яков Цвибак с женой – артисткой Евгенией Липовской⁷², бежал, можно сказать, на «последнем пароходе» из оккупированной немцами Франции в США. Оказавшись в Нью-Йорк е, он принял предложение Вейнбаума сотрудничать как журналист и редактор в «Новом русском слове» и одновременно, чтобы достаточно зарабатывать себе на жизнь, стал работать страховым агентом. По воспоминаниям одного из свидетелей времени: «он продавал страховку <…> почти всем эмигрантам той волны. Он ходил по домам по вечерам, объяснял, что и как, и занимался страховкой. Иначе он и Женя, они бы умерли с голоду»⁷³.

Как крупный прозаик русского Зарубежья Андрей Седых, увы, не состоялся: