Бунин и евреи: по дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В это время газета переживала серьезные трудности не только из-за дефицита профессионалов, но и по сугубо экономическим причинам, причем последний фактор довлел над «Новом русским словом» все годы ее существования. Вот что писал об этом М. Вейнбаум:

«Временами газета окупала себя, временами ее положение становилось до того катастрофическим, что ее дни существования казались считанными. Так оно было в начале 20-х годов. Таким, или даже хуже, оно было в годы (1922–1933) тяжелой депрессии <…>. Спасала положение жертвенность всех сотрудников газеты, поддержка моральная и финансовая друзей читателей <…>.

Последний кризис “Новое русское слово” испытало в 1946 г., когда в связи с переездом в < новое > помещение не хватило средств на то, чтобы приспособить его для нужд редакции. Тогда под председательством <…> проф. М. М. Карповича⁵²

, при деятельном участии Андрея Седых и других сотрудников было создано Общество друзей «Нового русского слова» <…>. С помощью <…> небольших денежных взносов и крупных беспроцентных ссуд газету удалось спасти»⁵³.

По авторитетному свидетельству Андрея Седых, о коем речь пойдет ниже, к концу 1930-х годов в газете уже работала большая группа журналистов-профессионалов⁵⁴. Да и сам Вейнбаум писал достаточно много и качественно, что с уважением отмечалось его рецензентами:

«Внимательный и вдумчивый наблюдатель, одинаково хорошо осведомленный в проблемах как русской, так и американской жизни, М. Вейнбаум знает, как рассказать о своих наблюдениях и передать свои мысли в точном, ясном и живом изложении»⁵⁵,

Помимо русскоязычной публицистики, Вейнбаум писал также статьи на английском языке для таких американских газет, как The San, The Globe, The Herald Tribune.

В 1930-е годы «Новое русское слово» вело бескомпромиссную борьбу с советской пропагандой. Влияние разоблачительных материалов о политике массового произвола и беззакония, проводимой сталинским режимом, на общественное мнение русскоязычного иммигрантского сообщества Соединенных Штатов было весьма ощутимо, что вызывало открытую враждебность просоветских организаций, которые до войны «забрали большую силу» в США и, науськиваемые из Москвы, всячески вредили газете.

По воспоминаниям М. Вейнбаума, коммунисты уничтожали номера газеты в киосках, грозили продавцам бойкотом за ее распространение, срывали антикоммунистические собрания, нередко избивали своих политических противников. Самой редакции также неоднократно угрожала опасность разгрома. Так, в 1933 году, когда «Новое русское слово» оказалась первой в США газетой, сообщившей о страшном голоде в СССР, тысячная толпа коммунистов бросилась в редакцию, находившуюся тогда на 14-ой улице, однако вызванная полиция успела предотвратить расправу.

С началом Второй мировой войны «Новое русское слово» однозначно стало на патриотические антигитлеровские позиции, а после нападения Германии на СССР номера газеты «за 23 и 24 июня 1941 года были почти полностью посвящены ситуации в СССР, военным действия, письмам откликам русских американцев на начало войны. <…> Самым кратким и понятным стало название статьи сотрудника газеты Я. Лисицына “За Россию!” Он считал самым важным в данный момент единство русского народа в борьбе с агрессором: “Мы не можем помочь там. Но мы можем помочь здесь!”

Критика советского режима фактически была свернута на время войны, но общее негативное отношение ко всему “коммунистическому” сохранилось, не скрывалась антипатия и лично к Сталину. Автор данной статьи писал: “Гнусная политика Сталина была явно антирусской, – и предполагал, что, конечно, не вслух, но в душе, советские люди могут думать так же, как и он. – Хоть и сволочь Советы, но нужно защищать Россию”»⁵⁶.

Взгляды правомонархической части русской эмиграции, возлагавшей надежды на Гитлера и его режим в борьбе с большевиками, были отвергнуты газетой, как заведомо лживые и предательские по отношению к русскому народу, против которого, в первую очередь, вела войну нацистская Германия. «Не на Сталина напал Гитлер!» – характерный заголовок одной из статей в «Новом русском слове» от 18 июля 1941 года.

«Названы “пораженцами” были и те, кто предлагал президенту Ф. Рузвельту не помогать СССР в начавшейся войне, так как это только укрепит сталинский режим. Против такой <политики> были и редакционные статьи <…>, и письма читателей, в том числе белогвардейцев, (публиковавшиеся в газете – М. У.). Откровенно говоря, о своем антикоммунизме <их авторы>, прежде всего, считали себя русскими патриотами, а Германию – историческим врагом России»⁵⁷.

«Новое русское слово» в буквальном смысле слова «расцвело» с началом Второй мировой войны в результате наплыва в Нью-Йорк большого числа эмигрантов из Европы.