Бунтари и воины. Очерки истории донского казачества

Турция не примирилась с утратой Крыма и отказалась признать Георгиевский трактат. Подстрекаемая Англией, 13 августа 1787 года она объявила войну России. На юге империи началось спешное формирование двух армий — Екатеринославской под началом князя Г. А. Потемкина-Таврического и Украинской во главе с графом П. А. Румянцевым-Задунайским: первая должна была развивать наступление вдоль западного побережья Черного моря в направлении на Очаков-Измаил, чтобы соединиться с австрийцами и выйти к Дунаю; вторая — прикрывать театр военных действий со стороны враждебной Польши. Кубанскому корпусу генерал-аншефа П. А. Теккелли-Поповича, основу которого составляли двадцать семь донских казачьих полков, предписывалось ударить через «вершины снежных гор» на Анапу, где укрылся чеченский «пророк» Мансур.

Война началась о нападения турецкого десанта на крепость Кинбурн, стоявшую на оконечности длинной косы, запиравшей вход в Днепровский лиман со стороны моря. Она защищала недавно основанные Херсон, и Николаев с их верфями и пресекала сообщение между Очаковым и Крымом. Поэтому понятно, почему свой первый удар неприятель решил нанести именно здесь. Заботу о безопасности этого важного в стратегическом отношении района фельдмаршал Г. А. Потемкин возложил на генерал-поручика А. В. Суворова, который и развернул деятельную подготовку к отражению неизбежного нападения врага: ремонтировал старые укрепления, воздвигал новые батареи, наблюдал за маневрами султанского флота.

В течение полутора месяцев после объявления войны турки готовились к высадке десанта на «узкий язык косы», время от времени бомбардируя Кинбурн со стороны моря. Но и гарнизон крепости не бездействовал. Русская артиллерия действовала столь успешно, что однажды разнесла в щепки большой линейный корабль противника, пустив на дно все его пушки и экипаж в пятьсот человек. 30 сентября обстрел усилился и продолжался с трех часов дня до глубокой ночи, из чего А. В. Суворов заключил: с рассвета, на праздник Покрова Богородицы, следует ждать незваных гостей. И не менее пяти тысяч.

Утром, как и положено в праздничный день, Александр Васильевич отправился в церковь. Огонь с неприятельских кораблей нарастал. Турецкие пушки жестоко косили русских солдат, рвали в клочья палатки, разрушали слабые стены крепости и жилые дома, а он, как ни в чем не бывало, продолжал молиться, приказав артиллеристам не отвечать ни одним выстрелом:

— Дайте им выгрузиться без малейшего препятства.

— Уж не помутился ли разум у нашего командира? — спрашивал своего товарища один молодой офицер.

— Позволить столь сильному неприятелю свободно устроиться и изготовиться к атаке! — возмущался другой.

Суворов неистово крестился, прося у Бога помощи в осуществлении давно задуманного плана. А намечал он не просто отбить десант неприятеля, а полностью истребить его в полевом сражении. Потому и приказал генерал-аншеф не мешать выездке. И вот…

Флот турецкий подступает,Турок на косу сажает,И в день первый октябряВыходила тут их тьма…

В таком вот ритме солдатской песни передалось нам настроение того дня, надо думать, подогретое упоением победы. А какой ценой она досталась?

_{А. В. Суворов}

Не ошибся опытный А. В. Суворов: на косу перед Кинбурном выездился десант численностью не менее пяти тысяч отборных янычар, подготовленных французскими инструкторами. Русский полководец противопоставил им семь батальонов пехоты, двенадцать эскадронов регулярной кавалерии и три казачьих полка Василия Петровича Орлова, Ивана Ивановича Исаева и Павла Дмитриевича Иловайского^{15}.

Командующий десантом Эюб-ага отослал в Очаков суда, доставившие его янычар на косу, и таким образом отрезал им путь к отступлению. По-видимому, прав был турецкий историк Вассиф-эфенди, сказавший как-то о солдатах султана, что они могут сражаться с присущей им храбростью лишь в самых безвыходных ситуациях, когда нет уже иной возможности спастись, как победить врага. Такие условия и создал им командир^{16}.

Поспешно высаживаясь на берег, янычары брались за лопаты, чтобы окопаться и посредством ряда траншей, идущих поперек косы, подобраться к стенам крепости.

Однако из-за близости подпочвенных вод их ложементы не могли быть достаточно глубокими. Поэтому сооружались брустверы из мешков, набитых песком. А между линиями укреплений устанавливались переносные рогатки.