Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

— За что? — искренне удивился мальчишка.

— Было бы за что, совсем убил бы, — ответил Рокко, — и ты, это… Давай-ка собирайся, пойдёшь с нами.

— Куда?

— Куда надо.

— Но почему?

— Ещё один вопрос, и вот этот парень, — Чеснок кивнул в сторону Серджо, — так врежет тебе по почке, что запрыгаешь.

— По почке? — испуганно спросил паренёк, прижимая книгу к себе, как бы пытаясь защитить свои внутренности от мрачного молчаливого верзилы.

— По почке, по почке, — заверил его Чеснок. — Так что давай, собирай свои манатки и пошли. И не вибрируй ради Бога, если будешь хорошо себя вести, то в пять часов вечера отпустим. Усёк?

— Я, конечно, усёк. Тем не менее, мне не ясна цель моего похищения, — произнёс мальчик. — Вы что, собираетесь требовать за меня деньги?

— Серджо, — призывно сказал Чеснок.

И Серджо, не говоря ни слова, бухнул здоровенным кулаком в костлявую спину мальчишки.

— Ой, — только и произнёс тот.

— Вот тебе и «ой», — передразнил его Чеснок. — А могли бы договориться и без этого, если бы ты не задавал лишних вопросов. Короче, бери портфель, книжку свою дурацкую и пошли.

— А… — хотел было спросить мальчишка.

— Ещё один вопрос — ещё один удар, — вывел формулу Чеснок. — Прежде чем спросить, подумай.

— Вы прямо как наш профессор, — грустно сказал мальчишка, пряча книгу в портфель, — Он тоже говорит: «Прежде чем спросить, подумай, что ты хочешь узнать».

— Умный у вас профессор, — сказал Рокко и повёл мальчишку к морю.

Выбор напольных часов оказался делом непростым. Часы были самые разнообразные. И единственное, что их объединяло, это баснословная цена.

— Мамочки, — произнёс Буратино, изучая ценники. — Это что же они у вас такие дорогие?

— Потому что это произведение искусства, — отвечал продавец, не глядя на мальчишку и пытаясь поймать муху.

— А-а, — сказал Буратино, понимающе. — А подешевле у вас искусства нету?

— Не держим. Возможно, будут, но в следующем месяце, — ответил продавец. Он опять приготовился поймать муху. И, честно говоря, мальчик с длинным носом отвлекал его от этой охоты. — Если хотите, купите часы с кукушкой, они дешёвые. Есть особенный экземпляр.

— Это какой же? — полюбопытствовал Буратино.

— Вместо кукушки из окошка появляется дама с формами, очень популярная модель в этом сезоне.

— Извините, а с какими формами появляется дама? — не понял Буратино.

— Естественно, с обнаженными, — ответил продавец и аж вздохнул от такой непонятливости.

— Любопытно, — сказал Буратино, — а что же она при этом произносит? Тоже «ку-ку», как и кукушка?

— Тоже «Ку-ку», — отвечал продавец, делая быстрое движение, пытаясь схватить муху. И опять не схватил её, от чего разозлился. — Тоже «ку-ку», чёрт вас дери. Будете смотреть у дамы формы?

— Нет. Мне нужны вот эти, — мальчишка указал на серьёзный, огромный хронометр, явно смахивающий на гроб.

— Два цехина, — заявил продавец, предполагая, что на этом разговор будет исчерпан, но он ошибся.

— Дам полтора, — заявил Буратино.

— Мы здесь не торгуемся, — отвечал продавец, удивлённо поглядев на пацана.

— Вот и отлично, — сказал Буратино, выкладывая деньги на прилавок.

— Ладно, исключительно из уважения к вам, уступлю тридцать сольдо.

— По рукам, — согласился Пиноккио, — но доставка ваша.

Когда он вышел, продавец внимательно изучил монеты, оставленные парнем, а также адрес, куда надо было доставить товар. Прочитав фамилию адресата и удивившись, он произнёс:

— Ну, надо же!

И опять принялся ловить назойливую, ленивую осеннюю муху. А Буратино поспешил в берлогу, где его поджидали приятели с пойманным «костюмом». Он переоделся в одежду умного мальчишки, пытаясь успокоить того:

— Да не волнуйтесь вы так, — говорил Пиноккио. — Я верну вам вашу одежду.

— Да, вернёте — хныкал мальчишка, — а сейчас я что одену?

— Оденьте мою, — предложил Буратино.

— Вашу? — умник брезгливо покосился на знаменитые штаны, лежащие грязной кучей. — Нет, уж лучше я в исподнем.

— Какой вы, право, франт, — ухмыльнулся Буратино и пошёл по своим делам.

Вскоре он остановился у того самого дома, где проживала Анжелика Малавантози. Наш герой огляделся как следует и со словами «кареглазка будет нашей» шагнул за калитку. Буратино несколько раз позвонил в дверь, прежде чем её открыла толстая прислуга.

— Добрый день, сударыня, — вежливо поздоровался Пиноккио, — а могу ли я видеть синьору Малавантози?

— По какому поводу? — спросила прислуга.

— По поводу собаки. Меня зовут Джеппетто.

— А-а, — сказала прислуга, — входите, синьор Джеппетто. Сейчас доложу синьоре, а то убивается всё утро. Через минуту служанка пригласила его в покои: — Входите, вас ждут.

«Ишь, какая она ласковая, — подумал Буратино о прислуге, — а если б я был в своих штанах, она бы со мной так не разговаривала». Он вошёл и оказался в комнате с заплаканной прекрасной дамой.

— Добрый день, сударыня. Меня зовут Пиноккио Джеппетто. Я скорблю вместе с вами.

— Ах, милый мой юноша, милый Пиноккио. Если бы вы знали, кем был для меня мой Рексик. Что это было за милое существо.

— Как я вас понимаю, — сказал Буратино и сострадательно всплеснул руками, — какой это был удар для вас. Как вы это вынесли?