Буржуйка

Центр Москвы по-прежнему сиял миллионами огней, переливался кичливой рекламой, кишел и пузырился дорого одетой публикой — словно и не было никакой оккупации. Да и оккупантами-то этих широко улыбающихся афроамериканских парней в парадной форме морской пехоты США назвать язык не поворачивался. Миротворцы — да и только. Правда, по инструкции ходили они не меньше, чем по трое. И оружие на улице держали снятым с предохранителей — чего греха таить, были эксцессы, были, особенно на окраинах. Но здесь, на хорошо освещённой Тверской, они чувствовали себя хозяевами — острые на язык москвичи уже и кличку для них особую придумали, неуважительную — «хозявки». Среднее между хозяевами и козявками. Потому что, как ни крути, а всё-таки это была оккупация. Четверо дюжих морпехов за соседним столиком, подзуживаемые тремя весёлыми девицами, учились пить по-русски — явно не в прок. У одного водка пошла носом, второй, смахнув с колен проститутку с детским личиком, преувеличенной походкой направился к стойке бара, размахивая пуком новеньких хрустящих «амеро».

Двое интеллигентных москвичей в отдельной кабинке изо всех сил старались смотреть на них снисходительно — ничего другого им просто не оставалось.

— Слушай, Платон, ты всегда был самый умный. Выручай! — Максим Стечкин поднял глаза от опустевшего стакана скотча. — Что мне делать? Чувствую, что попал по самые гогошары.

— Если ты насчёт новых денег, то ответ — нет, — скучным голосом ответил его визави, культовый писатель П.Е.Левин.

— Да фак оф все деньги мира! — от расстройства Стечкин впал в патетику. — Жопу впору спасать. Мою нежно любимую патриотическую задницу!

— А что, на неё готовится покушение? — Платон Еремеевич раскусил оливку и прикрыл глаза. Улыбка Будды обозначилась на его длинном лице.

— Ну ты прикинь, я влип. Сначала этот поц Сырков делает меня главным московским патриотом. Я честно отрабатываю заказ — и тут по Москве начинают разгуливать оккупанты, да к тому же негры. Мои парни ссут кипятком и рвутся в бой — а мне что прикажешь делать? Чувствую, грохнут меня завтра не свои, так наши…

— А что Изя?

— Изя не принимает. Хронически занят. Для меня его всегда нет на месте.

— Изя сам сейчас в панике. Ты знаешь, он заказал мне роман. Готовит отходные пути — хочет стать писателем. Типа политика — это было так, хобби. Обещает отслюнить полмульта новыми.

— Счастливый ты, Платон… Вечно на плаву. Как дерьмо… Прости. А у меня в кармане — ключ к мировому господству, а я должен прятаться, как заяц, и спасать свою жопу!

— Насчёт мирового господства — это была, надеюсь, такая фигура речи?

— Да в том-то и дело, что нет. Слушай, я расскажу тебе всё — а ты скажешь, что мне с этим со всем делать… Любезный! Принесите-ка ещё бутылку виски!

— А мне зелёный чай, — добавил небрежно П.Е.Левин.

— Ты знаешь, что такое «Источник вечного наслаждения»? — после глотка виски взгляд Стечкина оживился и влажно заблестел из-под густых бровей.

— Китайский эротический трактат предположительно эпохи Мин.

— Как бы не так! Порево — это отмазка для лохов. Тебе известно, что в Ветхом завете зашифрована вся будущая история человечества, с именами и датами?

— Если только это не очередная еврейская разводка, — усмехнулся Платон.

— Речь не о том. Чего в таком случае ждать от китайцев, культура которых на порядок древнее и изощрённее иудейской! Каждый иероглиф имеет несколько смыслов. Короче, оказалось, что в этом трактате зашифрован ни больше ни меньше, как процесс управляемого термоядерного синтеза.

— Холодный термояд? — Платон впервые с интересом глянул на своего собеседника, оценивая возможную степень его вменяемости.

— В начале пятидесятых эта расшифровка попала из Китая в руки некоего профессора Кулибякина. Ему была выделена лаборатория и штат сотрудников, а для пущей секретности через месяц Берия отправил их всем кагалом за решётку. Там работы продолжались, и Кулибякину удалось открыть недостающее звено — катализатор процесса, названный им, очевидно в свою честь, «элемент Q». Таким образом, он был на грани революционного прорыва в науке. Да что в науке! Ты представляешь себе, что такое холодный термояд? Это не только неиссякаемый источник энергии! Это же возможность превращения любых элементов в любые — при комнатной температуре. Мечта алхимиков! Философский камень, золото из свинца! «Источник вечного наслаждения»…

— И что стало с профессором?

— Представляешь, как раз в это время разоблачили Берию, шарашку свернули, а всех сотрудников во главе с Кулибякиным распихали по лагерям общего режима. Поскольку проект был на личном контроле у Лаврентия Павловича, никаких следов в официальных бумагах о нём не осталось.

— Ты-то как всё это разрыл?