Бусы из плодов шиповника

Кстати, Арво и научил меня кататься на горных лыжах, справедливо полагая, во-первых, что такую счастливую возможность – наслаждаться скольжением по чудесным снежным склонам, нельзя упускать, а во-вторых, что такое счастье не может длиться вечно…

Так оно впоследствии и получилось.

Теперь на горе Соболиной всегда море народа в разноцветных лыжных комбинезонах и куртках. Отчего и склоны все покрыты разноцветными яркими пятнами. Много различных гостевых домиков и кафе. И стоит все там теперь совсем недешево.

Вспоминая же наши бесконечные спуски по склонам с Арво, я хорошо запомнил отчего-то, как мы иногда катались на горе совсем одни. И, снова поднявшись на вершину, на подъемнике, словно замерев там от восторга, откуда трассы расходились в разные стороны – где покруче, где поположе и подлиннее, любовались белым, ровным полем замерзшего, там внизу, Байкала, лед которого был занесен чистым, искрящимся в лучах солнца снегом…

А наш коттедж среди сосен, в котором мы тогда жили, стоящий совсем недалеко от этого великого озера, казался с вершины чуть больше спичечного коробка. Этакое уютное, теплое жилье для гномиков, с пушистою периною снегов на крыше…

Однако продолжу про привезенный нам Арво подарок, сильно обрадовавший Наталью. Она потом, когда мы уже переехали в 1989 году из Байкальска в Иркутск, и привезла его сюда на дачу, где-то в конце девяностых годов прошлого века, когда строительство дачи уже подходило к концу.

– Очень уж он – этот набор веселый какой-то! – говорила она. – Пусть нас и наших гостей теперь на даче радует…

На коробочках среднего размера были уже другие надписи: «Сода», «Крахмал», «Изюм», «Лавровый лист», «Кофе», а на самых маленьких: «Чай», «Тмин», «Перец», «Корица», «Пряность» – именно так было написано – пряность, а не пряности.

Совсем недавно, открыв эту коробочку, я действительно уловил исходящий из нее будто бы очень далекий, но приятный запах. Наташа всегда старалась в этом наборе держать именно те продукты, которые были указаны на коробках. С пряностями же она обычно готовила мясо. И для меня теперь этот услышанный аромат был как бы приветом из ее уже прошедшей жизни…

Более того, гостившая на даче нынешним летом бывшая жена моего шурина – младшего брата Наташи, Светлана, что-то готовя у плиты, спросила – нет ли у меня риса и пряностей. Именно тогда я и открыл крышку, сначала этой маленькой, а потом и большой коробки, в которой под названием «Рис» обнаружилось достаточное количество этой крупы, хранившейся там в полиэтиленовом прозрачном пакете, и оставленной в данной коробке еще Наташей…

А ведь ее уже более девяти лет как нет на этом свете…

И вот она сумела-таки передать нам привет из своего Запределья. И рис с пряностями, приготовленный Светланой, был очень хорош…

Одним словом, это не просто длинная угловая полка, проходящая по двум стенам веранды, начинающаяся от верхнего косяка над входной дверью крытой веранды, а, как бы мини-музей нашей семьи, наших минувших праздников, где с каждым предметом, будь то даже пустая бутылка (то есть просто уже оболочка чего-то, как, впрочем, и наше тело – это лишь оболочка души), что-то связано.

Например, коньяк «Ной» пятилетней выдержки мы пили с Натальиным коллегой – доктором биологических наук из Еревана. Он приезжал на целый месяц в Лимнологический институт поработать на Байкале. И в один из своих свободных дней сей ученый муж посетил и нашу дачу, привезя с собой этот чудесный напиток. Причем приехал он на дачу не только с Наташей, у которой с ним был какой-то совместный проект, но еще и со своей очень молодой и очень молчаливой женой, с грустными восточными глазами, которая рядом с ним – весьма грузным мужчиной, выглядела просто девочкой…

А эта вот – литровая бутылка «Сливовки» была привезена из Югославии, тогда еще единой страны, не разбомбленной в тридевятом (1999-м) году наглыми, до тупости самоуверенными американцами, во главе с их тогдашним президентом – тоже, судя по его действиям, не отличающимся особым умом, Джорджем Бушем и их европейскими союзничками по военному блоку НАТО. Югослав, не помню уж, как его звали, тоже был коллегой Натальи. Вообще, надо сказать, что коллег из научных институтов нашей страны и зарубежья у моей жены было немало. И все они стремились кто на все лето, а кто хотя бы на недельку побывать на Байкале для осуществления каких-то совместных проектов. Югослав приехал в Сибирь на две недели и в конце своего срока пребывания на Байкале посетил и нас с Наташей. Она как раз приехала на выходные на дачу в пятницу вечером. А в субботу, ближе к обеду, приехал и ее коллега югослав. Помню, что это был высокий улыбчивый, веселый мужчина лет сорока, прикативший как раз с этой почти двухлитровой бутылью, которую мы с ним за выходные одолели…