Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

Несмотря на эти предосторожности, символ Бога-царя подвергся опасности очеловечивания и уподобления идолу. Эта опасность увеличивалась еще и в силу концепции Бога, культивировавшейся европейской средневековой церковью, социальная структура которой отражала наличие императоров, пап и феодалов, представителей власти. Таким образом, символ «Бога», означавший Единого и верховную власть, выродился в воображаемую реальность Царя Царей, который правил владыками и их подданными с высокого трона на небесах.

Хотя это превращение Бога в идола властвовало массами и теми вождями, которые думали так же, как массы, всегда существовали мыслители и группы (обычно революционные), стремившиеся к очищению концепции Единого от «нечистого» авторитаризма, и называли идолопоклонством примеси, покрывавшие и искажавшие его. История иудаизма и христианства может быть охарактеризована как непрерывная попытка восстановить концепцию Бога в ее исходном значении.

«Негативная теология» есть важное проявление этих попыток, которое находит наиболее радикальное выражение в мистицизме Мейстера Экхарта, и, возможно, никем не высказывается более смело.

Экхарт отрицал все антропоморфные примеси к концепции Бога, противопоставляя им концепцию Божественности, идентичную представлению о Едином [равном] Ничто в восточном понимании. В рамках взглядов его времени концепция о том, что Бога нет, была немыслима. Заменив Бога-Создателя, верховного владыку Божественностью, Экхарт мог выразить концепцию Единого в полной чистоте.

Если задуматься об освобождающей функции мистицизма Экхарта и его бескомпромиссной защите независимости, легко отказаться от другого клише: о свойственной мистицизму «иррациональности» и «противостоянии разуму».

«Если у Бога нет благости, моя воля не пожелала бы его… Я благословен не потому, что Бог благостен, я также никогда не захочу, чтобы Бог дал мне благословение по своей благости, потому что он и не смог бы. Я благословен только потому, что Бог – разум, и я понимаю это». Или: «Разум – храм Бога. Нигде Бог не обитает так истинно, как в своем храме, в разуме»

[126].

К этим высказываниям Экхарта можно добавить многие другие, ясно показывающие, что для Экхарта Бог – разум, даже не любовь и не благость, и высшая способность человека – разум. Такой мистицизм со своим радикальным отрицанием любой мысли или представления о Боге не противоречит рациональности. Никто не осознавал этого с большей ясностью, чем Альберт Швейцер, выразивший эту идею в утверждении, что мистицизм – последнее следствие рационализма.

Что касается представления об Экхарте как о человеке не от мира сего, удалившегося от общества и целыми днями погруженного в медитацию, многие высказывания Экхарта в его проповедях опровергают это. Одно из самых ясных наставлений о деятельности человека может быть найдено в его описании «праведника». Экхарт полагал, что в мире есть немного праведников, но они существуют; Квинт, суммируя высказывания Экхарта, описывает их так.

«Их трудно узнать, этих праведных и совершенных людей Мейстера Экхарта. Если они чувствуют потребность, они едят, в то время как другие [те, кто верит в действенность добрых и благочестивых дел] постятся; они спят, когда другие бодрствуют, они молчат, когда другие молятся, – коротко говоря, все их слова и поступки непонятны толпе, потому что эти праведники знают, что все те, которые постятся, много бодрствуют и совершают великие [святые] дела, не исправляя своих ошибок и своего поведения, предают себя, и есть насмешка дьявола. Однако существует один критерий, по которому любой безошибочно узнает праведника: по их отношению к другим людям, по отношению к общине. Они никогда не уклоняются от своего общественно-этического долга и действий. Такой человек – все люди в одном – прорвался через барьеры эго и самодостаточности, он больше не знает эгоизма, главного греха нашего мира. Честь его собратьев, его радости и его заботы принадлежат ему»[127].

Заканчивая описание главных целей Экхарта, Квинт говорит о них следующее: «Освободить сущностного человека, праведника, для сущностной работы в мире, чтобы он жил как сущностное творение, чтобы этот человек стал активным, полезным слугой общины, – вот каковы усилия Экхарта на протяжении его долгой жизни, полной борьбы, жизни, полной неустанной страстной решимости, не отступающей ни перед какими препятствиями».