Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

Критика сбросила фальшивые цветы, украшавшие цепи, не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи, лишенные всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком. Критика религии освобождает человека от иллюзий, чтобы он мыслил, действовал, строил свою действительность как человек, освободившийся от иллюзий, ставший разумным; чтобы он вращался вокруг себя самого и своего действительного солнца»[129].

Маркс говорит здесь, что человек страдает в бездушном мире, а религия поддерживает его, как опиум поддерживает того, кто страдает от мучительной боли; что религия – необходимое утешение для человека в его страданиях только до тех пор, пока человек живет в мире, который требует иллюзий, чтобы можно было вынести тяготы жизни. Когда Маркс говорит о руке, протянутой за живым цветком, он высказывает идею, которая заключается в том, что цель жизни – не прозябание ради выживания, а красота жизни. Для Маркса в социалистическом обществе, когда человек станет полностью самим собой, нет надобности в религии, потому что цветущая сущность жизни будет полностью выражаться в повседневности, а не в отдельном и неизбежно отчужденном секторе жизни – религии.

Когда Маркс говорит о новом человеке, который становится собственным солнцем, он хочет сказать, что вместо того, чтобы его солнцем был Бог, он полностью отрицает Бога – отчужденного идола, как это делал Экхарт; Маркс вновь провозглашает принцип гуманизма: «Человек – мера всех вещей». Однако – и это очень важно для того, чтобы избежать широко распространенного непонимания, – для Маркса это не означает превращения человека в бога. Это означало бы трансформацию человека в тот же отчужденный идол, в какой был превращен Бог.

Действительно, превращение человека в идола – это то, что произошло с развитием современной индустриализации, все более ускоряющейся в последние десятилетия. Узнавая секреты природы, управляя ею, человек почувствовал себя всемогущим. За созданием природы Богом последовало создание второй природы человеком. Из отрицания Бога следует возвышение человека до роли Бога. Этот процесс как таковой не осознавался, и не мог быть осознанным, поскольку мораль, на которой было построено буржуазное общество, все еще коренилась в религиозных концепциях. Как уже указал Достоевский, если Бог мертв, то все позволено!

Что случилось бы с гражданским обществом, если бы все было позволено? Традиционное религиозное прикрытие должно быть сохранено, чтобы гарантировать эффективность таких концепций, как долг, лояльность, патриотизм, уважение к закону. Впрочем, под этим осознанным прикрытием человек воодушевлен новым видением себя как Бога. Это касается не человека как индивида (на самом деле он чувствует свое бессилие), а общества, или, скорее, технически продвинутого сектора человечества, белого мира европейцев и североамериканцев. Это новое язычество, в котором человек превращается в идола, содержит глубочайшую психологическую мотивацию проявления энергии и умений, необходимых для создания мира современной техники.

Видение современной индустриализации (как капиталистической, так и коммунистической), воистину, является религиозным, подобно всем видениям, мобилизующим энергию для новых творческих структур. Движимый этим видением или, если угодно, опьяненный им, человек совершил технические чудеса, о которых мечтал, или даже не мечтал, всю свою предшествующую историю. Разве космические путешествия не сделали его существом вселенной, избавившимся от ограничений пространства? Разве не достиг он возможности менять структуру мозга и реакции, которые казались определенными актом божественного творения? Разве секретные службы, способные фотографировать и слушать самые интимные события, не столь же всемогущи, каким когда-то считался Бог?

На самом деле человек находится на пути к тому, чтобы стать Богом или, по крайней мере, он так думает, и это его ответ религиозной традиции и основа полного отрицания этики. Однако, чтобы стать Богом, человек должен превратиться в не-человека и тем самым в конце концов уничтожить себя, принеся себя в жертву на алтарь «истинного бога», в пользу которого Человеку-Богу со временем придется отречься от власти; этот «истинный бог» – техника.