Бывший вундеркинд. Детство и юность

Я опубликовал свои репортажи об этих вещах, представив их в том виде, как я видел их, и они вызвали некоторое противодействие, но, в целом, оно было более слабым по сравнению с тем, что я ожидал. Мне должна бы нравиться мысль о том, что мои статьи как-то повлияли на общественное мнение, заставив людей придать большее значение вопросу о более достойных жилищных условиях, и, возможно, они оказали небольшое влияние на более позднее благоустройство садовых городов типа Шаушин Виллидж в районе Лоуренса.

После этого задания О’Брайен поручил мне заняться политическими делами, которые были особенно ему по сердцу. Задание заключалось в том, чтобы подготовить все для выдвижения в кандидаты на пост Президента Соединенных Штатов генерала Эдвардса, бывшего командующего дивизионом Янки. Насколько я мог видеть после встречи с Эдвардсом, он был довольно благодушным пожилым джентльменом, ничем особенно не выделявшимся. Это задание не доставляло мне удовольствия. Между делом я навестил всех его друзей и родственников в Кливленде, Огайо и на Ниагарском водопаде, я встретился с бывшим Президентом Тафтом и другими выдающимися людьми в Вашингтоне, которые знали его по Филиппинам.

Несмотря на весь мой опыт в литературной поденщине в издательстве энциклопедии, я так и не научился писать с энтузиазмом о том, во что я сам не верю. Меня уволили из «Геральда», а статьи об Эдвардсе были поручены более ответственной рабочей лошадке. Я был готов уйти из газеты, и я благодарен за предоставленный мне опыт в написании статей, полученный мной в дни работы в ней, а также за более глубокое знакомство с американской жизнью.

Я покинул второе место работы, связанное с необходимостью писать, чтобы зарабатывать на жизнь, с новым ощущением, что литературная поденщина имеет свои преимущества. В целом, наши курсы английского языка в колледжах далеки от того, чтобы научить нас писать по-английски, так же, как курсы иностранных языков не могут дать нам истинного знания иностранного языка. Они сродни вводным курсам. Им не присущ уровень требований, который ставит студента перед необходимостью писать по тысяче слов в день, которые можно принять с критической точки зрения, или же в противном случае он понесет суровое наказание в виде лишения его куска хлеба. Они знакомят его с английским языком точно так же, как нас знакомят с юной леди на какой-нибудь вечеринке: мы не совсем расслышали ее имя и при повторной встрече вряд ли ее узнаем. После того как я ушел из «Encyclopedia», а особенно после того, как я покинул «Геральд», я чувствовал в себе достаточную уверенность в том, что, если так случится, и мне придется сказать свое слово в печати, я смогу это сделать правильно и убедительно.

Таким образом, я рад, что мне выпало легкое испытание попробовать себя в качестве литературного поденщика между моими годами скитаний и годами, когда я стал мастером своего дела. Кроме того, мой опыт в качестве подмастерья принес мне в итоге независимость, приобрести которую никаким иным способом я не смог бы. Я не только зарабатывал себе на жизнь, но я еще делал это так, что отец не мог предъявить мне никаких претензий; и по большей части я работал вдали от дома и родительской опеки. Другими словами, я взрослел.

В период моей временной безработицы я работал над двумя статьями по математике. Обе они касались расширения до обычной алгебры идеи Шеффера о ряде аксиом посредством одной фундаментальной операции. Я написал эти статьи среди стеллажей Гарвардской библиотеки, что находилась рядом с офисом моего отца. Они были опубликованы на следующий год. Хотя они и представляли такие направления, у которых, насколько мне известно, не нашлось последователей, все же они были самым лучшим из того, что я когда-либо написал по математике. Однако вскоре я оставил алгебру и аксиоматический метод и занялся анализом, который, как мне казалось, давал более богатую и существенную пищу для ума. Сейчас мне трудно как-либо оценить те работы или даже вспомнить, что же конкретно в них было.