Час волка

Офицер снова кивнул, подав знак Бутцу. Великан пнул Франкевица в грудь; раздался хлюпающий треск – сломалась грудина. Франкевиц взвыл. «Кончай этот кошачий концерт!» – скомандовал офицер. Бутц подхватил с дивана цвета морской волны подушку, разорвал ее и вытащил горсть ва– ты, которой она была набита. Он ухватил Франкевица за волосы и впих– нул набивку в судорожно разинутый рот. Франкевиц изворачивался, пыта– ясь вцепиться ногтями Бутцу в глаза, но Бутц увернулся от его скрю– ченных пальцев; он ударил Франкевица ногой по ребрам и проломил их, точно это была размокшая в соленой морской воде бочка. Заглушенные вопли уже не так раздражали Блока.

Бутц двинул ногой Франкевицу в лицо, раздробив нос и выбив че– люсть. Левый глаз художника заплыл, на его лице остался фиолетовый кровоподтек в форме подошвы. Франкевиц в безумном отчаянии стал про– царапывать себе дорогу сквозь стену. Бутц каблуком сломал ему позво– ночник, и Франкевиц изогнулся, как раздавленная гусеница.

В маленькой сырой комнатке было холодно. Блок, человек не очень терпимый к неудобствам, прошел к маленькому камину, где посреди золы плясали несколько жиденьких огоньков. Он встал поближе к каминной ре– шетке и попытался погреть руки: они у него почти всегда мерзли. Он обещал Бутцу, что отдаст ему Франкевица. Первоначально Блок намере– вался убрать художника пулей, после того как задание будет полностью выполнено, так что уже не потребуется повторных обращений к Франкеви– цу, но Бутцу были нужны регулярные упражнения, как любой подобной скотине. Это было похоже на то, чтобы пустить добермана искать что– нибудь по своим же следам.

Ударом ноги в плечо Бутц выбил Франкевицу левую руку. Тот пере– стал биться в истерике, что Бутца разочаровало. Художник лежал непод– вижно, пока Бутц продолжал топтать его каблуком.

Скоро это закончится, подумал Блок. Тогда они уберутся из этого гадюшника, вернутся в «Рейхкронен» и…

Постойте-ка.

Блок всмотрелся в маленький огонек на каминной решетке, где свертывался и догорал лист бумаги. Франкевиц совсем недавно что-то разорвал и бросил на решетку, и оно сгорело еще не полностью. В сущ– ности, Блок увидел кусочек того, что было нарисовано на бумаге: это было похоже на лицо человека с прядью темных волос, свисавших на лоб. Остался лишь один выпученный карикатурный глаз, остальное уже сгоре– ло.

Это был знакомый рисунок. Слишком знакомый.

Сердце у Блока тревожно забилось. Он залез в золу и вытащил ку– сок бумаги. Да. Лицо. ~То самое~ лицо. Нижняя часть выгорела, но ост– рая переносица была хорошо знакома. В глотке у Блока пересохло. Он пошарил в золе, нашел еще один не сгоревший кусок бумаги, на котором оказалось изображение стальной брови, прикрепленной заклепками.

– Отставить,– прошептал Блок.

Был произведен еще один удар ногой. Франкевиц не издал ни звука.

– Отставить! – заорал, вскакивая, Блок. Бутц удержался от следу– ющего пинка, который размозжил бы Франкевицу череп, и отступил от те– ла.

Блок привстал на колено рядом с Франкевицем, ухватил его за во– лосы и оторвал его лицо от пола. Лицо художника превратилось в сюрре– алистическое изображение, раскрашенное в синие и фиолетовые тона. Из разбитых губ свисала окровавленная вата, а из разорванных ноздрей бе– жали струйки крови, однако Блок слышал слабое хрипение легких Франке– вица. Этот человек все еще цеплялся за жизнь.– Что это? – Блок сунул куски бумаги в лицо Франкевицу.– Отвечай! Что это? – До него дошло, что Франкевиц говорить не мог, тогда он положил бумагу на пол, избе– гая крови, и стал вытаскивать вату из его рта. Это была грязная рабо– та, и Блок с отвращением нахмурился.– Держи его голову кверху и от– крой ему глаза! – приказал он Бутцу.

Адъютант вцепился в волосы Франкевица и попытался силой расце– пить веки. Один глаз был уничтожен, вмятый глубоко в глазницу. Другой был налит кровью и выпучился, как будто передразнивая карикатурный глаз на куске бумаги, который держал Блок.– Смотри сюда! – приказал Блок.– Ты меня слышишь?

Франкевиц тихо застонал, мокрота булькала у него в легких.

– Это копия той работы, которую ты сделал для меня, верно? – Блок держал бумагу перед лицом человека.– Зачем ты это нарисовал? – Непохоже было, чтобы Франкевиц нарисовал это для собственной забавы, и поэтому тонкие губы Блока задали следующий вопрос.– Кто видел это?

Франкевиц кашлянул кровью. Его глаз дрогнул в глазнице и уста– вился на куски обгоревшей по краям бумаги.

– Ты сделал этот рисунок,– продолжал Блок, как будто разговари– вая с ребенком-дебилом.– Зачем ты сделал рисунок, Тео? Что ты соби– рался с ним делать?

Франкевиц уже не смотрел, но пока еще дышал.

Так они ничего не добьются.– Да пошли они все к черту! – прого– ворил Блок, вставая и проходя по комнате к телефону. Он поднял труб– ку, тщательно вытер ее рукавом и набрал четырехзначный номер.– Это полковник Эрих Блок,– сказал он оператору.– Соедините с врачом. Живо!