Чашка какао и тёплый плед. Сборник рассказов и повестей

– В этом-то и проблема, Пират. Я – не часть ничьей жизни.

Брайан не знал, что ему сказать. Какая-то часть него хотела бросить все это. Все эти туфли, куртки. Она хотела остаться здесь. Она хотела дотрагиваться и убеждать в том, что Кот всегда будет странной и непонятной зоной его жизни. Нестабильной, как прихватывающая болезнь, но проникающей внутрь и ворующей что-то из него самого.

Он бы хотел это все сказать, но он не мог.

Брайан хотел выбраться из прошлого, в котором не происходило ничего. Не из-за Кота. Из-за всего.

Они опоздали в кино и пропустили первые двадцать минут, и Стелла дулась на него, потому что стояла у входа, как дурочка, смотря, как все проходят в залы, а она остается за бортом. Она говорила, говорила, говорила. Брайан поцеловал ее в висок, и она замолчала.

У него в груди было тревожно, когда они возвращались к нему домой. Он понятия не имел, что творится в голове Кота. Что он может выкинуть.

Кот все равно помешал его вечеру. Брайан не запомнил, о чем фильм, и на вопросы Стеллы после отвечал только: «Угу».

Когда они вернулись, квартира была пуста, как будто туда никто и не заходил.

Часть 8. Полуночное чаепитие

сентябрь 2010 г.

Брайану было все равно, какой длины волосы у Стеллы, но ее этот ответ чаще всего не устраивал. Они нравились ему короткими и длинными. Светлыми и темными. Причесанными и лохматым. Любыми.

Они хранили ее запах, были гладкими, как шелк. Он любил зарываться в них пальцами, хотя знал, что ей так чаще приходится их мыть, и она будет ворчать на него. Но когда он гладил, ей нравилось.

Когда дышал в макушку, прижимаясь перед сном, и водил пальцами по ним, убаюкивая.

Брайан совсем отучился спать один. Быть один. Жить один. Она была рядом, она заполнила пробелы в нем. Ее ему не доставало.

Это ужасно, ужасно его пугало. Он перестал принадлежать себе.

– Может быть, октябрь? – спросила Стелла, когда он думал, что она давно заснула. – Будет еще тепло. Я надеюсь.

– Будет холодно, – пробормотал Брайан в ответ. – Но какая разница, ты же все равно хотела отмечать внутри?

– Да, но фотографироваться на фоне слякоти…

– Ты просто не хочешь, чтобы родственники приходили к каким-то выводам, почему мы женимся.

Стелла запрокинула голову, давая поцеловать себя в шею.

– Мне все равно. – Она засмеялась от щекотки.

Она обожала его бороду.

– Мама уже второй год повторяет, что ты никогда на мне не женишься.

– Поэтому ты хочешь ей сказать обо всем за неделю?

– За день, Брайан, за день.

Отношения с родителями у них были неравномерными. Мама Брайана обожала Стеллу и не упускала возможности случайно оказаться в Макворте, чтобы занести печенье, пирог или лишний фунт мяса.

Родители Стеллы считали, что встречаться больше двух лет это недостаточно серьезно, и нечего баловать его излишним вниманием. Он видел их всего раз, когда его представляли.

Мама Стеллы считала, что он слишком много ест. Отец – что слишком много пьет.

Не то чтобы Брайану было до них какое-то дело. Жил он с их дочерью, а не с ними. Слава богу.

Она говорила о чем-то еще, кажется, о том, что слышала, что освобождается квартира на третьем этаже, и скоро им понадобится еще пространство. Говорила, что надо уточнить по поводу аренды, пока не заснула на середине фразы, перевалившись на живот.

Брайан вытянул руку из-под ее шеи и лег на спину, рассматривая потолок.

Он был счастлив? Пожалуй, да. Так, как ни с одной из женщин до этого.

Он был напуган? Пожалуй, тоже да. Так, как никогда раньше. Вокруг него все менялось, и он должен был успевать соответствовать. Перепрыгивать с панели на панель, как в дешевой бродилке конца девяностых.

Думал ли он о Коте за эти годы?

Брайан решил спросить себя об этом сам, потому что больше спросить было некому.

Он думал. Иногда ждал у окна, как будто они точно договорились о встрече. Иногда покупал дополнительную бутылку кетчупа, чтобы не кончился внезапно.

Один раз даже шампанское.

Шли месяцы, год, второй. А Кот не приходил, как будто и не было его никогда.

Но именно о нем Брайан подумал, когда ему послышался стук в дверь. С какой-то надорванной надеждой. Желанием верить в то, что с ним хотя бы все хорошо.

Нет. Стук ему точно не послышался.

Брайан покосился на Стеллу, но она спала и не слышала. Господи.

Его почти затошнило от волнения.

Он затянул шнурки на пижамных штанах и забрался в тапочки, бесшумно ускользая из комнаты. Закрыл дверь в спальню и обернулся.

Стучат или нет?

Брайан шел в коридор, боясь и надеясь на то, что это всего лишь кто-нибудь из соседей. Может быть, кто-то забыл ключ и телефон внутри, попросит у него позвонить или что-нибудь такое.

У него дрожала рука. Серьезно дрожала.

Он сжал дверную ручку и досчитал до трех. За дверью скреблись. За его дверью.

Брайан открыл дверь и выдохнул. Кот стоял на двух ногах. У него были на месте обе руки. Уже неплохое начало.

Было неловко, как они стояли и смотрели друг на друга. Но Брайан не знал, что сказать. Как всегда.

– Я хотел сказать привет, но увидел солнышки на твоей пижаме, – первым нарушил молчание Кот. – Мило.

– Спасибо.