Чего желают боги

Хищники посмотрели на меня все вместе, но когда Бойл сдвинулся с места, Мейтт зарычал – поняли. Мне подумалось, что надо заниматься с ними не только как с рырхами, но и собаками. Может, толк и выйдет. Однако желанный итог был достигнут, и к Хасиль подошла я одна, впрочем, звери были всего в паре шагов позади. Потому вторая жена так и не спустила с них взгляда. И теперь я уже встала так, чтобы скрыть своих подопечных за спиной, и взяла женщину за руку.

– Хасиль, не упрямься, – мягко заговорила я. – Мы одна семья, ни к чему прятаться за закрытыми дверями. Вокруг твои земляки, рядом живут родители, а ты сидишь на подворье, будто никого в Иртэгене не знаешь. Даже Эчиль стала своей более, чем ты.

– Не пойду, – буркнула женщина. – Чтобы пальцем тыкали? Не хочу.

– Чепуха, – отмахнулась я. – Люди Зеленых земель быстро забывают обиды и чужие ошибки. Улыбнешься, поздороваешься и сама увидишь, что они готовы принять тебя. Погляди на меня, я ведь вовсе не из тагана, но любой не откажет мне, если я захочу заговорить. И так было до того, как я стала женой Танияра. Идем, не бойся.

Хасиль помолчала. Она бросала на меня взгляды исподлобья, но все-таки отрицательно покачала головой, так и не решившись.

– Мы уйдем, а Айдын и Найни опять станут делить куклу, – заметила я. – Они очень громко спорят… – многозначительно замолчав, я заглянула второй жене в глаза. Она протяжно вздохнула, но всё еще не решилась, и я заговорила более строгим тоном. – Довольно прятаться, Хасиль. Ты свояченица каана, твои дочери – племянницы каан. Неужто ты собираешься продержать их подле себя всю жизнь? Кем выйдут они к людям? Дикарками? А ты сама? Жизнь пройдет за воротами подворья, пока жалеть себя будешь и бояться. Собирайтесь – и идем гулять. Довольно себя наказывать.

– За что мне себя наказывать? – насупилась Хасиль.

– Вот и я говорю – не за что. А раз причины нет, то и прятаться от людей незачем. На сангар выйти в себе силы нашла. Она вскинула на меня взор, явно думая, что я вспоминаю ее призыв к бунту, но речь шла об ином. – Руки с нами подняла, показала, что мы одна семья. Так пусть и дальше видят, что между нами не осталось обид и злобы. Кому, как не семье каана, быть в ладу друг с другом? На нас смотрят, в нас верят, за нами повторяют. Так идем и покажем, что мы достойны быть для всех примером. Ты с кааном, Хасиль?

– Да, – ответила она, в очередной раз подтверждая, что предавать Танияра уже не станет, и я воспользовалась этим:

– Вот и хорошо. Собирай дочек, мы ждем тебя во дворе.

– Но…

– Мы тебя ждем, – повторила я и направилась к двери, более не позволяя спорить.

– Думаешь, послушается? – спросила Эчиль, когда мы вышли во двор.

Усмехнувшись, я ответила:

– Ей тяжело жить, закрывшись ото всех, думаю, она уже приняла решение. Просто боится показаться людям, но девочки сломят последние сомнения. Откажется, и останется с ними наедине, а кричат они и вправду громко.

Хасиль появилась спустя минут десять нашего ожидания. И могу сказать со всей уверенностью, что она очень торопилась, потому что сумела за это время полностью переодеться, переодела дочерей, уложила себе волосы и даже надела украшения. Впрочем, девочек, наверное, переодевали прислужницы, иначе бы вторая жена не успела. Однако было легко понять – она очень и очень спешила. Я скрыла легкую иронию за приветливой улыбкой.

Хасиль вздернула подбородок, как только вышла из дома, но рырхи своим присутствием сбили налет привычной спеси, и бывшая каанша опасливо покосилась на них.

– Ашити, твои звери…

– Они не тронут, не беспокойся, – ответила я. – Мы их стая. Посмотри, – я указала взглядом на Тейю. Девочка прижала к груди голову Торн и начесывала ей между ушами, рырха заметно млела. – Иди к нам.

Поджав губы, она все-таки приблизилась, но встала со стороны Эчиль. Айдын вцепилась в ладонь матери, Найни сидела у нее на второй руке, и мне подумалось, что так Хасиль вскоре устанет. Но тут на помощь пришла первая жена, явно подумавшая о том же.

– Тейа, Йейга, возьмите Айдын и Найни за руки. Не оставляйте их.

Так мы и вышли за ворота: рырхи впереди, за ними девочки, державшиеся за руки, после я со свояченицами, а за нами Берик. Я бы хотела видеть с нами и Танияра, но этому желанию сейчас не было дано сбыться. Еще оставалась Мейлик со своей дочерью, но ее отсутствие меня не огорчало. Пусть сидит со своей матерью.

Наша прогулка сегодня живо напомнила мне время, когда я еще оставалась местной диковинкой, чтобы посмотреть на которую люди останавливались и поворачивали головы вслед. Правда, сейчас этой диковинкой стала Хасиль. Иртэгенцы, не склонные скрывать свои эмоции и мысли, пошире открывали глаза, кивали в нашу сторону, переговаривались.

– Милости Отца, добрые люди, – улыбалась я, привычно здороваясь со своими новыми земляками.

– Милости Белого Духа, – говорила Эчиль, и только Хасиль оставалась похожа на нахохлившегося воробья.

– Улыбнись людям, – сказала я негромко. – Вон идет Тамалык, приветствуй ее.

– Зачем это? – ощетинилась вторая жена.