Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Как поживаете? Что нового? Я немножко похварывал, неделю, а теперь, кажется, ничего. Крепко жму Вам руку и низко кланяюсь. Итак, стало быть, я буду ждать ответа, а пока будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

28 марта 1901 г. (Ялта).

Милый Ефим Зиновьевич, письмо Ваше, о котором Вы пишете, я получил, не отвечал же до сих пор, потому что со дня на день поджидаю приезда одной дамы, с которой хочу поговорить о Вас и которой Вы, как мне кажется, нужны. Она за границей, ее приезда ждут здесь, и, как только она приедет, в тот же день я предложу ей Ваши услуги (в качестве адвоката) и, быть может, что-нибудь выйдет. Она очень богата, миллионерша, и без адвоката, который руководил бы наследственными и всякими другими делами, в которые она залезла теперь по уши, — ей приходится и придется очень круто.

Итак, стало быть, ждите от меня письма. Вероятно, через неделю, или самое большее полторы недели, она будет уже здесь, в своем имении.

Крепко жму руку и желаю всего хорошего[218].

Ваш А. Чехов.

Ефим Коновицер ушел из жизни в 1916 году, а Дуня с детьми — сыном Николаем и дочерью Ольгой, после Революции эмигрировала во Францию и более четверти века жила в Париже. Со слов Николая Ефимовича Коновицера последние свои годы она провела в доме престарелых под Парижем, откуда была депортирована нацистами в концлагерь Треблинка, где в возрасте 82 лет и погибла в 1943 г. Ее сын Николай, посетив в 1956 г. Москву передал в Отдел рукописей РГБ несколько автографов А. П. Чехова. Он рассказывал тогда, что в детстве часто видел Чехова, который, между прочим, уговаривал его писать: «„Ты писать умеешь, ну так пиши!“ — А когда я его спрашивал, что писать — „что хочешь, а особенно все, что видишь, и когда ты будешь большой, ты станешь писателем, но пиши каждый день“» [ЧЕХОВ. С. 275–276].

Существует мнение, что для

Чехова история с Дуней Эфрос, видимо, была глубокой травмой, размеры которой выяснились не сразу: десять лет он тщательно избегал женитьбы — до появления в его жизни Ольги Книппер, сильной, независимой, блестящей брюнетки, воплотвший тот самый экзогамный вкус, который Чехов разделял со многими другими в своем поколении [ТОЛСТАЯ Е. (II). С. 53].

Доброжелательно-дружественная тональность присуща переписке Антона Чехова с другим его еврейским знакомым — земляком-журналистом А. Б. Тараховским. Будучи учеником 7-го класса Таганрогской Александровской мужской гимназии, Тараховский опубликовал в местной газете «Таганрогский вестник» ряд восторженных статей о гастролях труппы оперетты, за что был исключен из гимназии. После этого инцидента Тараховский в качестве корреспондента начал сотрудничать с «Таганрогским вестником». Один из его рассказов — «Горячее сердце», привлек внимание А. П. Чехова, и по его рекомендации был (под псевдонимом А. Даров) напечатан московским издательством «Посредник» (1894). Личное знакомство земляков состоялось позже, и с тех пор они находились в дружеских отношениях и переписке. В 1898 г., откликнувшись на предложение Чехова, Тараховский написал статью «Таганрог» (по поводу 200-летнего юбилея города), которая была опубликована в московской газете «Курьер» за подписью «А. Т.». В местных газетах «Таганрогский вестник» и «Приазовский край» Тараховский печатал острые критические заметки о работе городского самоуправления и общественных деятелей под псевдонимом «Шиллер из Таганрога». Заведуя Таганрогским отделением «Приазовского края» (выходившего в Ростове-на-Дону), он помещал в ней свои статьи под общим названием «Арабески». В начале XX века Тараховский имел небольшую типографию, одно время издавал свою газету «Приазовская речь». Он оставил воспоминания об А. П. Чехове («Приазовский край», 07.07.1904 и 2.07.1914; «Приазовская речь», 16.01.1910).

Приводимые ниже письма отчетливо иллюстрируют характер личных отношений между писателем и молодым журналистом.

В письме от 4 сентября 1900 г. Абрам Тараховский обратился к Чехову со следующей личной просьбой: