Челюсти

– Не морочьте мне голову, – возразил толстяк. – Та рыбина даже близко к парнишке не подошла. Бьюсь об заклад, все было подстроено для ребят с телевидения.

– Вот что, мистер, убирайтесь-ка отсюда. Со всей вашей чертовой семейкой. Проваливайте. Живо!

Броуди подождал, пока гости из Квинса загрузятся в кемпер, и, уже уходя, услышал, как толстяк сказал жене:

– Так и думал, что они все здесь задаваки. Даже копы.

* * *

В шесть часов Броуди сидел в своем офисе с Хупером и Медоузом. Он уже успел поговорить с Ларри Воном, который, пьяный и в слезах, жаловался на порушенную жизнь.

На столе снова зазвонил телефон, и Броуди снял трубку.

– Шеф, к вам тут какой-то парень, – сообщил Биксби. – Назвался Биллом Уитменом. Говорит, из «Нью-Йорк таймс».

– Ох, вот уж… О’кей, пусть войдет.

Дверь открылась, и на пороге появился Уитмен.

– Не помешаю? – спросил он.

– Не очень, – отозвался Броуди. – Входи. Гарри Медоуза ты помнишь. А это Мэтт Хупер из Вудс-Хоула.

– Как же мне не помнить Гарри Медоуза, если это благодаря ему мой босс всю печенку мне выел.

– С чего бы так? – поинтересовался Броуди.

– С того, что мистер Медоуз очень кстати забыл рассказать мне про нападение на Кристину Уоткинс. А вот поведать об этом своим читателям он не забыл.

– Как-то выпало из памяти, – пожал плечами Медоуз.

– Чем можем помочь? – спросил Броуди.

– Я тут думал, уверены ли вы, что это та самая акула, которая нападала на других?

Броуди кивком указал на Хупера, который пожал плечами.

– Точно сказать невозможно. Ту акулу, которая убила других, я не видел. Я и сегодняшнюю толком рассмотреть не смог. Видел только, как что-то мелькнуло, что-то серебристо-серое. Я знаю, что это, но ни с чем другим сравнить не могу. Говорить можно только о вероятности. Так вот, скорее всего, это одна и та же акула. Предположение, что к югу от Лонг-Айленда появилось одновременно две акулы-убийцы, выглядело бы притянутым за уши.

– Что будете делать, шеф? Кроме, понятное дело, закрытия пляжей. Их-то вы, полагаю, уже закрыли.

– Не знаю. Что мы в состоянии сделать? Господи, уж лучше бы на нас обрушился ураган. Или даже случилось землетрясение. Они-то хотя бы заканчиваются, и после них понятно, что делать. Можно оглядеться, оценить урон и принять меры. С ними можно как-то справиться. У них есть начало и есть конец. Здесь же просто сумасшествие какое-то. Словно маньяк вырвался на свободу и убивает налево и направо. Вы знаете, кто он, но ни поймать, ни остановить не можете. И что хуже всего, вы не знаете, почему он это делает.

– Вспомни Мини Элдридж, – сказал Медоуз.

– Да, – кивнул Броуди. – Я начинаю думать, что она, возможно, была права.

– Кто такая? – спросил Уитмен.

– Никто. Так, одна чокнутая.

Некоторое время в комнате висело унылое молчание, как будто все, что требовалось сказать, было сказано.

– Ну? – сказал наконец Уитмен.

– Что «ну»? – посмотрел на него Броуди.

– Нужно куда-то двигаться, что-то делать.

– Буду рад услышать предложения. Лично я считаю, что мы облажались. Нам сильно повезет, если город переживет это лето.

– Не преувеличиваешь?

– Не думаю. А ты, Гарри?

– Пожалуй, нет, – сказал Медоуз. – Город живет за счет отдыхающих. Можете, если пожелаете, назвать его паразитом, но так оно и есть. Кормильцы прибывают каждое лето, и Эмити жадно вытягивает из них все соки, торопясь успеть до Дня труда, когда кормильцы уедут. Уберите приезжающих, и мы окажемся в положении собачьих клещей, оставшихся без собаки. Мы будем голодать. Следующая зима может стать худшей в истории нашего города. На пособие сядет столько безработных, что Эмити станет подобием Гарлема. – Он невесело усмехнулся. – Гарлем-у-моря.

– А я хотел бы знать, почему, черт возьми, мы? – вздохнул Броуди. – Почему Эмити? Почему не Истхэмптон, не Саутгемптон, не Квог?

– Вот этого мы никогда не узнаем, – сказал Хупер.

– Почему? – спросил Уитмен.

– Не подумайте, что я собираюсь оправдываться за недооценку этой рыбы, но грань между естественным и неестественным очень размыта. Большинство естественных событий имеет логическое объяснение. Но немало и таких случаев, для которых разумного, внятного ответа не существует. Вот вам пример. Плывут один за другим два человека, и сзади появляется акула. Отстающего она обходит и нападает на того, который впереди. Почему? Может быть, у них разный запах. Может быть, манера плавания первого представляется ей более провокационной. Допустим, второй, тот, на которого не напали, приходит на помощь первому. В некоторых случаях акула не трогает его и даже избегает, хотя теперь уже он нападает на нее. Или вот еще. Большие белые акулы предпочитают более прохладные воды. Тогда как одна из них оказывается у мексиканского побережья и погибает, подавившись человеческим телом, которое она не смогла проглотить. В каком-то смысле акулы подобны торнадо – вот здесь они есть, а вот здесь их нет. Один дом ураган стирает с лица земли, а другой, соседний, не трогает и обходит стороной. Почему я? – спрашивает парень из уничтоженного дома. Слава богу, говорит его сосед, которого беда обошла стороной.