Читаем Человеческие сети. Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение полностью

Если и Эрнест, и Генри дружат с Гертрудой, то дружат ли Эрнест с Генри? Количество дружащих между собой пар среди друзей Гертруды — это и есть коэффициент кластеризации Гертруды. Среднее значение таких коэффициентов для всех людей в сети — это коэффициент кластеризации самой сети.

Кластеризация сети показана на рисунке 8.2.


(а) Сеть-«дерево» без кластеризации


(b) Сеть со значительной кластеризацией


Рис. 8.2. Кластеризация: Две сети с очень разными степенями кластеризации. В обоих случаях у темного узла — семь друзей. В древообразной сети в секции (а) никто из друзей темного узла не дружит между собой, потому и нет кластеризации. В сети, показанной в секции (b), одна треть пар друзей темного узла дружит между собой (из двадцати одной пары друзей темного узла семь пар друзей дружат между собой), потому его коэффициент кластеризации составляет 1/3.


Кластеризация может зависеть от типа отношений, имеющихся в сети. Обратимся, например, к данным, собранным в наших индийских деревнях (о которых шла речь в главах 2 и 5): там наблюдался коэффициент кластеризации 0,22 для обмена советами и 0,29 — для обмена услугами (вроде одалживания керосина и риса). Таким образом, во втором случае кластеризация была выше{336}. Вполне естественно, что кластеризация зависит от типа затрагиваемых отношений. Советами мы обычно делимся с самыми разными людьми, присутствующими в нашей жизни, — с соседями, родственниками, коллегами по работе, бывшими одноклассниками и так далее, и многие из них не знают друг друга. Если же деньги вы занимаете только у близких друзей и родственников, то, скорее всего, эти люди знакомы между собой.

Эти коэффициенты кластеризации — 0,22 и 0,29 — не являются нетипичными; изобилуют кластерными группами самые разные сети социальных связей — от деловых и брачных сетей старинной Флоренции до сети юношеских дружб, которую мы рассматривали ранее{337}.

Чтобы понять, что такого особенного в этих показателях, давайте поместим подобную типичную кластерную группу в более широкий контекст.

Давайте будем считать, что ваш друг — это человек, который оказал вам услугу: что-нибудь одолжил вам, помог в чем-нибудь, дал ценный совет. Возможно, если следовать этому определению, вы насчитаете около сотни друзей. Человек, живущий в маленькой глухой деревне, где бытует сильная сегрегация по религиозному или гендерному признаку, может иметь всего десяток таких друзей, а вот человек вроде Гертруды Стайн, которая путешествовала по миру и организовывала литературные кружки, запросто могла насчитать их несколько сотен. Есть вариации, но давайте предположим, что у среднестатистического человека около сотни друзей. Как вскоре станет ясно, можно превратить сотню в тысячи — и от этого картина не слишком изменится.

Если брать все население планеты, а сейчас оно насчитывает уже около восьми миллиардов жителей, то среднестатистический человек дружит с одним из восьмидесяти миллионов. Предположим, что в сети мировых дружб наблюдается именно эта частота дружеских связей, но пусть у каждой пары людей имеется независимая и равная возможность устанавливать контакты. Тогда оказаться друзьями могут любые два человека с вероятностью одна восьмимиллионная. Средний коэффициент кластеризации этой сети будет составлять 1/8 000 000. Очевидно, что это гораздо меньший показатель, чем те, что мы часто видим в реальной жизни — например, около 0,2 в индийских деревнях.

Здесь важную роль играет географический фактор. Возможно, вы прожили значительную часть жизни в одном и том же городе и большинство ваших друзей тоже живут в этом городе или даже в вашем же квартале. Поэтому давайте упростим картину. Не будем представлять себе сеть, составленную случайным образом из всех землян, ограничимся жителями одного населенного пункта. Если вы живете, скажем, в городке с 20-тысячным населением и у вас там сотня друзей, значит, вы дружите с каждым двухсотым человеком из всего городского населения. Если мы совершенно произвольным образом сформируем такую сеть дружб в городе с населением 20 тысяч человек, с вероятностью, что любые два человека будут соединены в одном из двухсот случаев, тогда шанс, что двое ваших друзей будут дружить между собой, будет составлять всего 1 к 200. Средний коэффициент кластеризации 1/200 все еще сравнительно близок к нулю и очень далек от коэффициентов кластеризации вроде 1/5 или выше.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?
Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?

Люди врут. Ложь пронизывает все стороны нашей жизни – от рекламы и политики до медицины и образования. Виновато ли в этом общество? Или наш мозг от природы настроен на искажение информации? Где граница между самообманом и оптимизмом? И в каких ситуациях неправда ценнее правды?Научные журналисты Шанкар Ведантам и Билл Меслер показывают, как обман сформировал человечество, и раскрывают роль, которую ложь играет в современном мире. Основываясь на исследованиях ученых, криминальных сводках и житейских историях, они объясняют, как извлечь пользу из заблуждений и перестать считать других людей безумцами из-за их странных взглядов. И почему правда – не всегда то, чем кажется.

Билл Меслер , Шанкар Ведантам

Обществознание, социология / Научно-популярная литература / Образование и наука
Принципы коммунизма
Принципы коммунизма

В настоящую книгу вошли шесть важных работ выдающихся философов, историков и социологов своего времени – Карла Маркса и Фридриха Энгельса.«Принципы коммунизма», написанные в формате ответов на вопросы, касаются объяснения таких основополагающих вещей как понятие коммунизма, возникновение пролетариата и последствий промышленной революции.«Манифест коммунистической партии» – одно из самых известных произведений Маркса и Энгельса, переведенных на многие европейские языки. Эта работа определила направление общественной мысли и стала важным историческим свидетельством становления и развития социализма. Крупнейший философ и ученый современности Умберто Эко назвал его «шедевром политического красноречия».Издание дополнено сочинениями и очерками К. Маркса и Ф. Энгельса, а также комментариями специалиста.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Карл Генрих Маркс , Карл Маркс , Фридрих Энгельс

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука