Человек и его тень

Весенний ветер щедро поил этот уголок ароматом цветущей яблони. Дятел решил, что ему лучше оставить старый кипарис, у которого сидела эта пара; он отлетел и принялся долбить другое дерево. Порхающие паутинки, отражавшие радужным цветом солнечные лучи, на полпути зависли на ветвях кипариса; ивовый пух деликатно, тихо-тихо клубком прокатился мимо их ног. О чем они говорили еще, даже Цююнь так никогда и не узнала. Единственной известной деталью было то, что Цзинь Цивэнь вручила Ши Ихаю сверток, завернутый в тряпку, длиной примерно в чи, сказав при этом, что эта вещь парная и сейчас она передает ему одну половину, другую же оставляет себе. Ей подумалось, что объяснять больше ничего не надо… Ши Ихай разволновался, сердце у него готово было выскочить из груди. Он сожалел, что ради первого знакомства купил апельсинов и сейчас в узелочке вручил ей, а про себя подумал: апельсины будут съедены и не останется после них ничего. Ши Ихай и Цзинь Цивэнь рассмеялись непроизвольно, он смеялся, не разжимая зубов, а она, опустив голову и прикрыв рот платочком…

Да, казалось бы уже, будто все у них должно завершиться благополучно и ни к чему было бы тогда мое повествование. Однако случилось иначе. Сначала заболела Цзинь Цивэнь, да так тяжело, что чуть не умерла. Ши Ихай очень волновался и досадовал, что не может отправиться на небо за пилюлями бессмертья для нее. Как-то пришел к нему Ван:

— Не бойся, у женщин это возрастное. Придет время, и она поправится.

Тем временем наступил 1962 год. Тут началась новая нервотрепка. К этому времени о Цзинь Цивэнь неизвестно откуда вновь по улице поползли кривотолки. Говорили даже о том, что два года назад она тайно сделала выкидыш. Вот тут-то и вбила себе в голову бедная женщина, что единственная возможность для нее заткнуть рот злым людям — это прожить все оставшиеся годы в одиночестве…

Цююнь не раз и не два убеждала ее отказаться от своего решения, а мастер Ван, так тот прямо советовал Ши Ихаю просто сходить и взять себе разрешение для регистрации брака, тогда и она пойдет за разрешением.

В тот день до самого вечера шел снег. Крупные его хлопья соткали дрожащую сеть над школьным двором. Цао в ватном пальто и плюшевой шапке торопился на районное совещание, вдруг перед ним вырос Ши.

Откуда Цао было знать, что Ши только после многодневной внутренней борьбы набрался смелости остановить его. К другим руководителям школы обращаться он не хотел, но Цао, думал он, который больше других разбирается в жизни, тот-то уж сумеет его понять и сохранить их разговор в тайне.

— Уважаемый Ши, не сидится вам дома, в тепле? — спросил Цао, увидев на плечах ватника Ши слой снега в цунь толщиной.

— Поговорить с тобой хочу, — ответил тот, отведя глаза в сторону.

— Сейчас я на совещание тороплюсь, — сказал Цао. — Ты не стой здесь, не мерзни. Освобожусь, забегу к тебе, тогда спокойно все расскажешь.

— Спешное дело у меня… — Ши хмуро взглянул Цао в глаза.

— Ну, тогда ладно, говори! — «Что за спешное дело?» — подумал Цао. — Печка у тебя в домике, наверно, маловата? На днях прикажу завхозу дать тебе большую чугунную печку. А может быть, ученики футбольным мячом разбили окно у тебя? Тогда велю физкультурной секции вставить металлические сетки на твоих окнах. Как у тебя кашель? Полегчало? Если в медпункте нет таблеток от кашля, сходи в аптеку, купи несколько пузырьков, я скажу школьному врачу, чтобы он выплатил тебе за них.

Ши засопел:

— Не нужно все это, мне надо… ну это, ну, справку!

Цао показалось, что он уразумел наконец-то, в чем дело.

— Чего же ты раньше не сказал! Вернусь с совещания и сразу напишу. Тебе действительно пора сменить ватную подкладку одеяла; одного твоего талона, правда, на вату для подкладки не хватит. Ну да ничего. Дадим тебе справку и поможем в этом деле. — Цао вспомнил, как полмесяца назад Ши просил новую вату для одеяла.

Кто мог предположить, что Ши воспримет такой ответ Цао как оплеуху. Топнув ногой, он молча обошел стоявшего перед ним Цао и пошел прочь. Цао недоуменно пожал плечами, подумал: «Странный человек», — и, тут же выкинув Ши из головы, заторопился на совещание.

Стемнело. Ши вернулся к себе, долго не зажигал свет, тупо сидел у изголовья кровати, думал. Даже самый близкий в школе человек и тот не понимал, что ему нужно больше всего. В глазах людей он, возможно, прекрасный дворник, член профсоюза, примерный работник, считает школу своим домом, не страшится ни работы, ни нареканий… Но люди совсем забыли, что он еще и мужчина и ему нужна жена! Ему нужна хотя бы крохотная семья! Самые простые, самые маленькие радости в жизни!

Той же зимой Ши заболел острым воспалением легких и слег. Кое-кто отметил про себя, что мастер Ван из угольной лавки частенько навещает его в больнице, приносит ему термос, полный куриного бульона. Запах этого бульона в те дни постоянно витал возле печки Цзинь Цивэнь и вызывал досужие сплетни некоторых соседей по двору…