Человек из Назарета

– И что теперь? – стараясь перекричать ветер, спросил Иаков, крепко ухватившийся за борт лодки. – Что все это значит? Сидим тут, он спит, а мы и толком не знаем, во что влезли.

– Давай не все проблемы сразу, – проговорил Матфей. – Пока, как я понял, мы влезли в хорошую бурю.

Лодку между тем швыряло по волнам как игрушку. Молнии расчерчивали тучи своей причудливой вязью, а те отвечали им голосом грома. Из-за стены дождя не видно было ни зги.

– О, как я сглупил! – кричал в отчаянии лодочник. – На борту у меня – сам Иона!

– Прекрати пугаться сам и пугать остальных! – рявкнул на него Симон. – Не справляешься – освободи место для других. Мы с братом справимся. А ты иди и тоже поспи.

– Отец наш Небесный! – начал молиться Иаков. – Что ждет нас дальше?

Молитву подхватил Матфей:

– Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… Но лучше, конечно, попозже, а не сейчас…

– И не введи нас во искушение… искушение… искушение… И избавь нас от лука…

И тут на Симона, произносившего слова молитвы, накатила волна, и он, заглотив хорошую порцию воды, замолчал.

– Нужно его разбудить, – предложил Иоанн. – Мы должны это сделать.

И он принялся трясти Иисуса за плечо, приговаривая:

– Учитель! Мы тонем! Проснись и спаси нас!

Иисус спокойно открыл глаза, потянулся, зевнул, глянул на кипящие вокруг воды и, кивнув, словно брату, молнии, прорезавшей небо, спросил:

– Ну и чего вы боитесь? В вас что, мало веры?

– Это в природе человека – бояться, когда вода наполняет лодку, – сказал Филипп, который, вычерпывая воду, держал в руке ведро. Лицо его было зеленым, Филиппа мутило.

– Разве я не говорил вам, сколь бессмысленно это словосочетание – человеческая природа? Не волнуйтесь, скоро буря исчерпает самое себя.

– Хороши же у тебя шуточки! – воскликнул дрожащий от ужаса лодочник. – Исчерпает! Как бы не так!

И вдруг он открыл рот от удивления: прямо над ними небо перерезала синяя чистая полоса.

– Да с нами отличный предсказатель погоды! – только и вымолвил Матфей.

Ветер стих, поверхность воды, словно ее полили маслом из огромных чанов, выровнялась. Воздух прояснился, и глазам путешественников открылись приветливые берега земли Гадаринской.

– Никогда ничего подобного не видел, – произнес лодочник, кивая на Иисуса. – Кто он? Волшебник? Великий фокусник?

Филипп только покачал головой – он уже отдал свой завтрак местным рыбам, но его по-прежнему мучила тошнота, и говорить он был не в состоянии.

– Мы спасены! – сказал Матфей.

– Никогда такого не видел, – не унимался лодочник.

На берегу было прохладно. Иисус и его спутники вышли на мокрый песок. Неподалеку виднелись ряды могильных камней.

– Значит, у них здесь еще и кладбище! – сказал Симон, оглядывая местность. – Веселенькое местечко.

– Вопрос, о котором никто из нас не подумал, – проговорил Матфей. – А где мы будем ночевать? И что будем есть? Тут только влажная земля да сырые ветки.

– Ну, ты-то с голоду не умрешь, – усмехнулся Андрей, хромая рядом с бывшим мытарем. – Жирку накопил на годы вперед, как верблюд.

– Лисицы имеют норы, а птицы небесные – гнезда, – сказал Иисус. – Я же… Идемте к деревьям. Под ними сухо. У кого есть кремень и кресало? А что до еды, то у Иоанна есть хлеб.

– Промокший, – сокрушенно проговорил Иоанн.

– Мы его высушим и даже поджарим на огне. Будет еще вкуснее. А в лесу наверняка водятся дикие свиньи. Если ли среди нас охотник?

– Свиньи? Увы, нам нельзя есть свинину, – покачал головой Симон.

– Вы что, скорее умрете, чем рискнете нарушить закон? Ну что ж, тогда просмотрим, что еще у нас есть. – Он посмотрел на водную гладь и, кивнув в сторону озера, сказал: – Есть же рыба!

– Точно! – согласился Иаков. – А я прихватил крючки и леску.

Через полчаса под деревьями весело потрескивал костер. Они разделись и сушили свою одежду, стыдливо опустив глаза и лишь изредка поглядывая друг на друга. Иисус по-прежнему оставался худым, хотя постепенно и набирал плоть. У Матфея, как и у всякого уважающего себя мытаря, круглилось небольшое брюшко. Кожа у Иоанна выглядела белой и бархатистой. Филипп был настолько тощ, что торчали ребра. На плотно сбитом теле Симона отчетливо проступали связки сухожилий. Иаков ростом не вышел, но имел отлично развитую мускулатуру. Андрей лег, вытянув ноги к костру, и оказалось, что его левая нога короче правой на палец.

Через час все сидели вокруг костра и ели жареную рыбу с тостами, запивая еду чистой водой из озера, которую зачерпнули в кожаный мешок, имевшийся у Симона.

– Вы видите, – сказал Иисус, – как немного нужно для поддержания жизни! И были ли вы когда-нибудь более счастливы, чем сейчас?

Вдруг Филипп вскрикнул и показал рукою в сторону. Совершенно голый человек, поросший длинными волосами, звенящий цепями, прицепленными к металлическому поясу, обвивавшему его талию, неожиданно выпрыгнул из-за ближайшего могильного камня.

Рот его раскрылся, и оттуда раздалось разноголосое рычание – словно внутри этого человека находилось сразу много сущностей и, разговаривая, они перебивали друг друга: