Человек из Назарета

– Да тут все ясно! – уверенно ответил Симон. – Мы же все видели, на что он способен. Он из тех, кого называют сынами Божьими. Он – такой же, как Моисей, как царь Давид, как Самсон. И только полный дурак не последует за ним. А потом – ведь он не только что-то делает! Он еще и говорит, и говорит важные вещи.

Симон потянулся, поудобнее улегшись, и продолжил:

– Вообще, это настоящее приключение. И вам, молодежь, от него никакого вреда. А ну-ка, Иоанн, подбрось хвороста в костер, а то становится прохладно, и присмотри за ним. Потом мы с Матфеем подежурим пару часов, а затем – Андрей с Филиппом. Как это заведено у солдат. Места тут неспокойные, это я точно знаю. Всякие люди ходят.

На рассвете, когда Иоанн и Иаков сидели над умирающим костром и думали, не пора ли будить остальных, они увидели направляющегося к ним человека средних лет. Лицо того выглядело печальным, одет он был в плотный плащ, способный уберечь от утренней прохлады. Увидев Иоанна и Иакова, человек всплеснул руками, на мгновение запнулся в своем движении, после чего подошел и заговорил, глядя попеременно то на Иоанна, то на Иакова:

– Это ты, господин мой? Или ты?

– Тот, кого ты, вероятно, ищешь, еще спит, – сказал Иаков. – Но ты можешь сказать нам, что тебе от него нужно.

– Меня зовут Иаир, – отозвался мужчина. – И я начальник местной синагоги. Верно ли то, что он способен излечить болящего, а также изгнать бесов из человека? А воскресить из мертвых?

Иоанн и Иаков были ошеломлены – никогда в голову им не приходило, что мертвых можно воскрешать. Как им внушали с раннего детства, с мертвецами все просто: если уж умер, так умер, и назад хода нет! И вдруг они почувствовали, что сзади к ним кто-то подошел. Обернулись – Иисус, который, проснувшись, стоял над затухающим костром, обогревая руки. Согревшись, Иисус подошел к прибывшему и, словно знал его и ждал его прихода, спросил:

– Что произошло, Иаир?

– Это ты, господин мой? – спросил начальник синагоги. – Я слышал…

– Так в чем дело, Иаир?

– У меня есть дочь, двенадцати лет от роду. Она больна, умирает. Боюсь даже, что уже…

Слезы покатились по щекам Иаира.

– Это далеко? – спросил Иисус.

– Чуть меньше мили. Прямо на юг, по главной дороге. О, господин мой! Если бы ты только мог…

– Посмотрим. Может быть, надежда еще есть. Иоанн, Иаков! Позовите всех!

Действовать – вот чего хотелось Иисусу. Да, Симон прав – дел много, а времени мало!

Когда Иисус с учениками подходил к окруженному ухоженным садом прекрасному дому, где жил Иаир, Матфей шепнул Симону:

– Хорошо бы нам здесь позавтракать. Только не рыбой! Хороший кусок жареного мяса с только что испеченным хлебом – вот что мне надо!

– Похоже, ни у кого в доме нет настроения возиться с завтраком, – покачал головой Симон. – Посмотри на людей, которые тут собрались!

В саду перед домом стояли люди, объятые горем, – домочадцы, слуги Иаира. Повсеместный плач сопровождался звуками траурной музыки – флейта аккомпанировала барабану, мерно выбивавшему скорбный ритм. Домоправитель приблизился к Иаиру. Слезы катились по его полным щекам; заламывая руки, он почти кричал:

– Она уходит, господин мой! Помощь бесполезна!

Иисус поднял руку.

– Прекратите шум! – сказал он с особой твердостью в голосе. – Дитя не умерло. Оно просто спит.

Седобородый слуга в зеленом хитоне, вероятно, садовник, не побоялся подойти к Иисусу и сказал:

– Да кто ты такой, что являешься сюда со своими шутками? Мы ее видели, а ты – нет! Уходи!

– Как тебя зовут? – улыбнулся Иисус.

– А тебе какое дело? – огрызнулся садовник. – Убирайся отсюда!

– Это Фома, – сказал Иаир. – Но, прошу тебя, войдем в дом, и если ты скажешь… если она…

– Рад познакомиться, Фома, – с улыбкой произнес Иисус, совершив галантный поклон в сторону седобородого садовника, после чего поспешно прошел в дом вслед за Иаиром. У дверей спальни стояли, печально покачивая головами, двое врачей в черных плащах. Иисус миновал их и вошел в спальню, в воздухе которой запахи благовоний смешивались с острым запахом лекарства. На кровати лежала девочка – хорошенькая, бледная, неподвижная. Женщина, по виду мать девочки, бросилась к мужу и зарыдала. Иисус подошел к лежащей, взял ее за руку и произнес:

– Талифа куми! Встань, дитя мое!

Однако девочка встала не сразу. Открыв глаза, она обвела взглядом присутствующих, хмурясь и явно не понимая, где она и что с ней происходит.

– Ну, вставай! – повторил Иисус. – Этим глупым людям почудилось, будто ты умерла. Покажи-ка им, как ты встаешь и ходишь!

Девочка встала с постели, попыталась сделать шаг и упала, но не ушиблась, а только рассмеялась, потешаясь над собственной неуклюжестью. Она попыталась что-то сказать, но издала лишь слабые нечленораздельные звуки. Родители не знали, что им делать – упасть на колени в благодарственной молитве или же обнять свою воскресшую дочь. Так они и стояли, во все глаза глядя на происходящее и не шевелясь. Наконец, мать обняла дочь, а отец упал на колени и сделал попытку поцеловать край одежд Иисуса.

Тот же отстранился и, показав на девочку, сказал: