Человек из Назарета

Все повернулись, чтобы получше рассмотреть вошедшего. Большего урода представить было трудно. Согнут в три погибели, левая нога торчит из таза под таким углом, что невозможно ходить, правая рука раз и навсегда вздернута в римском салюте, нос покрыт огромными бородавками, а на правой щеке пухнет отвратительный жировик. Иисус же посмотрел на него без всякого сочувствия, ибо не было у этого калеки того, что обычный человек приобретает, когда сваливаются на него физические немощи, ясного и умудренного страданием взгляда, обнажающего чистоту души.

И сказал Иисус:

– Сегодня, как мне напомнили, Шаббат, и никто не имеет права работать. И врач закрывает свою лечебницу, и врачеватель бросает врачевать, пока не начнется неделя, законом отданная труду. Но я спрошу вас: а законно ли в Шаббат творить добро или же это незаконно? И вижу я, что ни один из фарисеев не собирается отвечать на мой вопрос. Тогда слушайте! Предположим, кто-то из вас имеет осла или быка, и тот в Шаббат упадет в колодец. Что же вы сделаете? Позволите животному утонуть? Нет! Ни один из вас даже не задумается, а бросится и его вытащит. Сколько же лучше человек осла или быка! И если вы в Шаббат избавляете от страданий животное, то тем более избавьте и человека!

Он повернулся к калеке и произнес:

– А тебе я говорю: выпрямись перед лицом Господа и Сына его! Очистись и будь здоров!

И Натан выпрямился, тело его разогнулось, ноги и руки задвигались, как им положено, жировик на щеке рассосался, и даже бородавки исчезли. Но он не был тому рад, как это ясно видел Иисус, ибо теперь никто не станет выражать ему сочувствия и подкармливать из жалости. Фарисеи же стояли озадаченные, и Иисус обрушился на них всею силой своего голоса:

– Вы, змеи ядовитые! Уже ищете, как получше оправдать свое желание меня уничтожить? Вы слушаете, да не слышите. Креститель Иоанн не ел и не пил, и вы утверждали, что в него вселился дьявол. Я же и ем, и пью, и вы объявляете меня обжорой и пьяницей. Вы видите творение Господне, но заботитесь лишь об омовении рук своих да о соблюдении Шаббата. Кто вы, книжники и фарисеи, как не гробы повапленные, что снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты? Змеи, порождения ехидны! Как убежите вы от осуждения в геенну? Господь шлет вам пророков, а вы бичуете их в своих синагогах и распинаете на крестах за городскими стенами. Как рады вы были, когда голову Иоанна отсекли от тела его, словно голову кролика! Да падет на вас кровь праведных от Авеля, убиенного Каином, до славного сына Захарии

…

Сопровождаемый учениками, Иисус вышел из синагоги, а там, в пяти или шести ярдах от входа, с камнями в руках уже стояла толпа, подговоренная фарисеями и готовая дать выход своей злобе. И вот прилетел первый камень, но Малыш Иаков перехватил его на лету и швырнул обратно в толпу, по несчастливой случайности попав в грудь вновь излеченному Натану. Тот застонал.

– Не утруждай себя битвой с ними, – обратился Иисус к ученику. – Придет время жатвы, и зерна будут отделены от плевел. Никто не избегнет суда праведного.

Услышав слова Иисуса, фарисей Иезекиль воскликнул:

– И что же, мы, единственные, кто соблюдает закон, будем брошены в геенну, а блудницы и воры собраны в житницы?

И он указал пальцем на Марию Магдалину, которую, похоже, знал лучше, чем положено богобоязненному фарисею. И в то же время другой человек силой сдернул с Марии покрывало, за которым она прятала свое лицо.

– Их ты будешь собирать в житницы? – не унимался Иезекиль. – Эту грязь и тлен?

Мария не на шутку испугалась. Люди, враждебно настроенные по отношению к Иисусу, но опасающиеся открыто на него напасть, могли найти в ней более легкую добычу, причем женщины в толпе были еще враждебнее, чем мужчины. Но по кивку Иисуса Фаддей и Филипп подошли к Марии и отвели ее за спину учителя, под прикрытие его могучей фигуры. Иисус же сказал ей – громко, чтобы слышала толпа:

– Не бойся, дочь моя! Грехи плоти легко искупить. Но неугасим и свиреп огонь, что ждет грешившего в душе своей.

И, повернувшись, Иисус пошел прочь от толпы, которая так и не рискнула взяться за камни. Мария шла, близко прильнув к Иисусу, остальные последовали за учителем, хотя не все были довольны тем, что с ними теперь странствует блудница. Фома возмущался:

– Теперь нам назад дороги нет. Связаться с таким сбродом!

Симон соглашался с Фомой. Да, теперь уж их мало кто будет уважать. Опасное положение. Стали совсем как зелоты.

Молчали только оба Иакова, шедшие в арьергарде их маленького отряда.

Глава 2