Человек, научивший мир читать

Полный радости, он как можно скорее заканчивает все дела во Франкфурте и спешит в Кельн. Чтобы по прибытии узнать, что невозможно достать ни повозок, ни экскорта. Да, ситуация в этом регионе уже много лет такова, что для передвижения по некогда мирным и цветущим Южным Нидерландам теперь обязательно требуется хорошо вооруженный военный экскорт, особенно людям ранга Плантена. Вспомним печальную судьбу Жана Гассена. Приходится все-таки дождаться окончания Франкфуртской ярмарки и голландских торговцев, возвращающихся домой. К ним и присоединились Плантен с Пересом. И вот караван из 30 повозок, сопровождаемый отрядом тяжеловооруженных всадников, движется по маршруту Кельн – Льеж – Лувен – Брюссель – и, наконец, Антверпен. Долгое, опасное и изматывающее путешествие. Во второй половине октября 1585 года Плантен переступает порог «Золотого компаса». Он снова дома!

Последняя попытка

Плантен не слишком волновался о том, хорошо ли его примут в Антверпене, – причин для страха не было. Его испанские друзья, покровители при мадридском дворе и про-испански настроенные знакомые в Брюсселе не забыли о нем и не ставили ему в вину временный «отпуск» в Лейдене – этом оплоте кальвинистов. Все это время он вполне по-дружески переписывался с Габриэлем де Сайясом, Бенито Ариасом Монтано и кардиналом Гранвелой. Когда по возвращении в город его вызвали к наместнику Алессандро Фарнезе – это не было вызовом «на ковер». Королевский губернатор вел себя очень любезно, Плантену не пришлось ни в чем оправдываться. Более того, он представил Фарнезе отчет о расходах, которые понес ранее, печатая для короля, заявил, что тот все еще должен ему крупную сумму, и потребовал заплатить! Его приняли хорошо. Он общался с высшими чинами испанской администрации. Новый губернатор Антверпена Фредерик Перрено пригласил его в свою резиденцию на ужин. Впрочем, тут как раз ничего удивительного – он был младшим братом давнего друга типографа, кардинала Антонио Перрено де Гранвелы.

Какое-то время по городу распускали слухи о сотрудничестве издателя с лейденскими кальвинистами и его участии в кальвинистских богослужениях, но, благодаря высоким покровителям, их удалось быстро пресечь. Старый друг типографа, Вальтер ван дер Штеген – председатель бюро инквизиции в Нидерландах – тут же без лишних проволочек выдал ему свидетельство о католической благонадежности. Теперь Плантен опять называл себя королевским прототипографом, хотя Филипп и не подтвердил официально его полномочий. Новые власти Антверпена снова предложили ему взять на себя обязанности городского типографа, к которым он приступил с 1 октября 1586 года.

Вернув себе Антверпен, Филипп II пожелал, чтобы самый знаменитый типограф Европы снова печатал для него литургические книги. Но Плантен не согласился добавить испанского монарха в число своих клиентов. Даже при том, что Южные Нидерланды страдали от жестокого экономического кризиса, и перспективы типографии были довольно туманны. С него было достаточно. Благоприятно прошедшая аудиенция у наместника вовсе не означала, что ему выплатят все долги и впредь станут аккуратно платить по счетам. К 1586 году он имел двадцатилетний опыт финансовых препирательств с королевским двором, который отчетливо говорил, что этого не будет. Филипп II все еще оставался должен ему денег, и он снова пишет де Сайясу с требованием расплатиться. Наконец, в начале 1589 года монарх заплатил 1000 гульденов. Плантен был в бешенстве. В письмах к многочисленным корреспондентам с негодованием называл это милостыней.

* * *

Итак, о прошлом беспокоиться не стоило. Но вот о настоящем и будущем – очень даже. Рынок книг, как и рынок предметов роскоши, максимально зависел от экономической ситуации. Он процветал, пока Антверпен переживал подъем: местные богачи под впечатлением от собственной удачливости и льющегося на них потока денег сметали все, что эти рынки могли предложить. Но стоило инвесторам, торговцам и финансистам решить, что политические потрясения – бунты, войны, революции – могут обесценить их активы, и вкладывать деньги здесь становится опасно, как все пошло прахом. Экономическое чудо в Антверпене продолжалось до 1566 года. Иконоборческое восстание, правление герцога Альбы, война за независимость, «испанская ярость», переход на сторону восставших, осада… Удивительно, но при всем этом город до последнего сохранял экономическую активность!

И вот он снова под властью испанцев, которые выгнали всех протестантов – и на этом «золотой век» Антверпена точно окончен. По выражению Сандры Лангерайс: как будто воздух постепенно выходил из воздушного шарика. Как когда-то он собирал в себя потоки мигрантов со всех концов Европы, так и теперь тысячи беженцев разбегались из города в самых разных направлениях.