«Человек, первым открывший Бродского Западу». Беседы с Джорджем Клайном

Я бывал у Одена – 21 июня 1970 года провел несколько часов в его доме в Кирхштеттене, а раньше, два-три раза, в нью-йоркской квартире – так что я дал Карлу адрес и телефон Одена и горячо попросил отвезти Бродского к Одену для знакомства. В мае 1970 года Бродский получил из рук Майкла Керрана «Предисловие» Одена, которое я ему отправил, перепечатанное с одинарным интервалом и почти без полей: таким способом моя жена сумела уместить текст на двух листках папиросной бумаги.

Предисловие странное: автор колеблется, осторожничает, – но завершается оно звучным заверением: «Прочитав переводы профессора Клайна, я без колебаний заявляю, что на русском языке Иосиф Бродский – наверняка поэт первой величины и его стране следовало бы им гордиться. Я глубоко благодарен им обоим»[51]. Это похвала Иосифу, но и вам тоже. А в 1970‑м никто и не догадывался, что два года спустя вы будете ожидать приезда Иосифа в своем летнем коттедже в Беркширах, на западе Массачусетса.

Мы не всегда бывали там в летний сезон, так как пользовались коттеджем совместно с сестрой моей жены и ее семьей. Так что мы договорились с родственниками, что в нашем распоряжении будет весь дом. Решили так: семья Клайн приедет туда в начале июля и я высвобожу целую неделю, чтобы спокойно, ни на что не отвлекаясь, встретить Иосифа в аэропорту и сообща сверить переводы.

Мне звонили некоторые из тех, кто писал статьи о Бродском для еженедельников – для «Тайм» и «Ньюсуик», возможно, и для других изданий. Но я был уже на Гуз-Понде.

Не припомню всех ошибок в прессе, но две попадались часто. В одном заголовке Бродского назвали «Выжившим в ГУЛАГе».

1970‑е ушли в прошлое, а ошибка никуда не делась. Я отыскала в «Лос-Анджелес таймс» статью от 1990 года «Стихи выжившего в ГУЛАГе», а в «Нью-Йорк таймс» статью от 1991 года с заголовком «Иосиф Бродский: из ГУЛАГа в поэты-лауреаты США»

[52]. Но в те давние времена…

Люди говорили: «А-а, Бродский, он прошел через ГУЛАГ…»

Не через ссылку и психиатрические больницы, как было на самом деле. ГУЛАГ представлял собой гигантский архипелаг исправительных лагерей.

Кто-то утверждал, что Бродский отсидел в тюрьме лет десять. Неточностей было много.

Но какой культурный шок должен был испытать Бродский после приземления в Детройте 9 июля 1972 года! Даже в конце 1990‑х в России многое было в дефиците, в обычном продовольственном магазине ассортимент был скудный, товары хранились в стеклянных витринах, мыло было только одного сорта.

Верно. У него просто голова шла кругом. В продуктовых магазинах Лондона и Энн-Арбора на полках стояли не одна-две банки консервированного супа, а двадцать банок, не две-три бутылки gazirovannaya voda – а сорок или пятьдесят бутылок.

Давайте немного поговорим об этом культурном шоке и о том, что вы подметили, когда Бродский прибыл сюда прямо из СССР… точнее, с остановками в Вене и Лондоне. Вначале он жил в мире умопомрачительного дефицита, и то, что в нашей стране он сумел очень быстро встать на ноги… что ж, ему, конечно же, помогли вы и другие люди, но все равно достижение поразительное.

Согласен. Абсолютно. Культурный шок у него был сильный, довольно долго. Интересно, чем отличаются стресс и страдания, вызванные лишениями, от стресса и страданий, вызванных изобилием? Ведь изобилие тоже в каком-то смысле мучительно.