Человек у руля

– Да хоть шесть, ваш брат проходил серьезную процедуру, а вы над ним смеялись, – сказала она и быстро удалилась по коридору.

Несколькими днями позже пришло заключение: слух у Джека оказался отличным, и мы, хоть и не удивились, почувствовали облегчение. Потом мама спросила, закрывал ли он глаза во время теста, и он по глупости сказал, что нет.

Мама позвонила доктору Кауфману и сказала ему, что у Джека проблемы со слухом, только когда он закрывает глаза, и нельзя ли Джека снова направить к врачу с учетом этого. И через несколько дней Крошку Джека пригласили на прием к детскому психотерапевту. Мама позвонила психотерапевту и потребовала объяснений.

– Но почему? – повторяла она. – Что вы предполагаете?

И мама с сестрой пошли к доктору Кауфману и потребовали объяснений от него. Он, по-видимому, отвечал без обиняков. И сказал что-то вроде того, что Крошка Джек, возможно, думает, что он не слышит с закрытыми глазами, и так сильно верит в это, что кажется, будто это так и есть, потому что он как бы выключает свой слух.

– И что, если это так? – спросила мама с глубокой обеспокоенностью.

– Это, возможно, значит, что Джека что-то тревожит, – сказал доктор.

– Может это быть из-за «Хоббита»? – спросила сестра.

– Его могут тревожить самые разные вещи, – сказал доктор, – и мы могли бы помочь Джеку, если бы знали причину. Если его вообще что-то тревожит.

Мама нехотя согласилась сходить с Джеком к психотерапевту, но так и не собралась. Джеку она сказала, чтобы он, блин, не закрывал глаза, а нам велела трясти его в случае пожара. И мы поехали за новой сковородкой для омлетов в магазин «Медный чайник». Цены там были в два раза выше, чем «У Диггори», но он располагался ближе, и парковка там была большая.

И тут, как неразменная монетка, появился Чарли. И попросил денег взаймы. Мама сказала, что денег у нее нет, сказала она это с усталостью и грустью в голосе. Грустью не столько из-за того, что у нее не было денег, сколько из-за того, что он снова пришел просить.

Мне так утомительно писать эту часть, думаю, потому, что мамина усталость перекинулась на меня. Чарли просил и умолял с большой энергией. Мама сказала, что и в самом деле не в состоянии помочь, она ждет лишь небольшого перевода, чтобы оплатить в банке налоги и просроченные проценты. Она даже повторила кое-что из того, что ей объяснил мистер Лонглейди.

Чарли предложил возможные варианты и способы высвободить деньги, но мама сказала – нет, она и в самом деле не может помочь, она в отчаянном положении с точки зрения финансов.

Она рассказала ему о сотруднике муниципалитета, который приходил к нам домой по поводу просроченных коммунальных платежей. Она рассказала ему о мисс Вудс из магазина, и о счете, и о том, что в счете была одна ветчина и табак для самокруток.

Она сказала выразительно, но спокойно, что больше денег ей взять неоткуда, потому что бизнес моего отца постепенно разоряется, и что хотя она всю жизнь не знала ничего, кроме богатства, теперь ей придется привыкать к бедности.

Она высказалась так категорично и убедительно, что мы с сестрой не могли поверить своим ушам, когда после всего этого Чарли продолжал просить и твердить, что если бы только она нашла способ ему помочь, он бы смог высвободиться из хватки миссис Бэйтс и соединиться с мамой раз и навсегда. Он взял ее за обе руки и сказал:

– Прошу тебя, любимая, пожалуйста.

Мама сказала, что нет, она не сможет помочь. Она даже повысила голос:

– Чарли, ты взял все, что у меня было, а Крошка Джек оглох от тревог. А теперь, пожалуйста, уходи.

Он ушел, хлопнув дверью, и мама расстроилась. Мы столпились вокруг нее и даже не стали притворяться, что не подслушивали.

Через день или два Чарли позвонил из телефона-автомата, и не знаю уж, что он ей сказал, но это повергло ее в панику.

– Я не могу достать эту сумму за один раз, у меня дневной лимит на снятие наличных, – сказала она, – но я привезу то, что смогу достать сегодня… Завтра будет больше… Ладно, где ты?

Нам всем пришлось тут же сесть в машину. Она как сумасшедшая влетела в город, припарковалась на Хорсфэар-стрит, где никто другой и не мечтал бы припарковаться, и бросилась к мужчине, который закрывал входные двери в «Мидлэнд Бэнк». Она умоляла впустить ее. И он впустил.

Мама вернулась в машину спустя несколько мгновений и понеслась в южном направлении к выезду из города, пока нас не затормозила очень медленная розовая машина. Розовая машина продолжала замедляться, как будто бы водитель искал номер дома или что-то в этом роде. Цвет у нее был необычным для машины, и сестра предположила, что это машина проститутки и она едет медленно, чтобы прохожие видели ее обнаженное тело. Маме так надоело ждать, что она стремительно обогнала машину с неправильной стороны, проехавшись по нескольким палисадникам и кустикам.

Сестра закричала «Боже, мама» или что-то в этом роде, и мама объяснила, что у нее не было других вариантов и что водитель розовой машины только что доказал широко известный факт, что слишком медленная езда опаснее слишком быстрой.

– Куда мы едем? – спросила сестра.