Человек у руля

Как-то в субботу утром мама вдруг сказала, что ей нужно кое-куда сгонять и не хочет ли кто-нибудь поехать с ней. Поехал Крошка Джек, который уселся рядом с мамой на место помощника.

Через час они вернулись, и мы не могли поверить своим глазам.

Оба подстриглись и стали не похожи на самих себя. Джек подстригся «под ежик» и после всех этих лет с торчащими кудряшками и челкой, которая лезла ему в глаза, выглядел новым человеком. Он походил на Экшн-мена. Мама обрезала волосы по плечи, ровной линией, как будто бы топором. Они казались почему-то более темными, а с обрезанной челкой стали видны глаза и брови. Мама походила на очень занятую девушку с ранчо.

Они стояли перед нами, позволяя себя разглядывать.

– Это Джеральдо так вас подстриг? – спросила я.

– Я сейчас не могу позволить себе Джеральдо, – сказала мама, – мы пошли к Тони «Дюрексу».

Тони из соседней деревни стриг волосы в грязной комнатушке рядом с носочной фабрикой и продавал презервативы и сигареты, на стене у него висело изображение получеловека-полулошади, и, по слухам, на его теле красовалась татуировка, нарушающая все правила приличия. Крошка Джек заявил, что Тони «Дюрекс» дал ему покурить сигарету, пока стриг его машинкой. Но мама сказала, что это был леденец.

В субботу после полудня мы решили поехать в поля возле Уистоу, чтобы Дебби могла толком побегать. С тех пор как мы лишились собственного поля, Дебби почти никогда не удавалась побегать, таскаться по тротуарам на поводке она терпеть не могла, а без поводка имела склонность уматывать в самоволку.

К этому времени мама вполне прижилась в прачечной «Подснежник». Она не выносила свою работу, ранние подъемы и начальника-самодура, но выглядела вовсе не такой несчастной, как прежде.

– У тебя хорошее настроение, – заметила сестра.

– Это правда, – согласилась мама, и я внимательно на нее посмотрела.

Она вела борьбу с таблетками, и с тягой к ним, и с несчастностью, что одолевала ее без них, и с помощью доктора Гёрли уже случались дни, когда мама чувствовала себя сносно с минимумом таблеток. И в Лондоне мы с сестрой уже не были много месяцев.

Часа в четыре мы залезли в фургон «Подснежника», прихватив пакет миндаля и несколько бутылок колы. Сестра села на место маминого помощника, а Дебби легла у нее в ногах. Мы с Джеком устроились на тюках с грязным бельем, а мама села на высокое водительское место.

Честно скажу, по дороге в поля Уистоу я пережила едва ли не лучшие пятнадцать минут в своей жизни. Большой неуклюжий фургон с рычащим мотором – максимальная скорость не превышала 35 миль в час – каким-то образом объединил нашу маленькую семью (плюс Дебби). Мамина левая рука, обнаженная по плечо, ворочала массивный рычаг переключения передач, ее босые ноги управляли педалями, Джорджи Фейм пел «Я скажу да, да, да», а мы с Джеком подпрыгивали на грудах влажных, пахнущих мылом полотенец из семнадцати пабов, которые мама в пятницу положила в сетки.

Мы были счастливы, все мы, и когда машина свернула на поле возле Уистоу и воткнулась в ограждение для скота, я хотела, чтобы мы все ехали и ехали не останавливаясь, а в итоге приехали в какое-нибудь место получше, вроде Америки, где люди спрашивали бы нас, как наши дела, только поближе Америки. Но машина остановилась, мы вывалились из нее и для начала поносились туда-сюда.

Мама не выключила «Грюндик», и сестра поставила кассету с песнями из хит-парада, которую она сама записала, и вдруг заиграли The New Seekers, которых мы обычно терпеть не могли, но на этот раз стали им подпевать.

И так мы развлекались, распевая песни, которые нам обычно не нравились, и поедая миндаль, а Дебби перепачкалась в лисьем помете, и нам пришлось загнать ее в ручей, а мама лежала на грязных турецких рулонных полотенцах, и потягивала «швепс» из бутылки, и покуривала сигареты, и рассказывала смешные истории о людях, которые работали в прачечной «Подснежник». Как они друг друга поддерживали, и какие они все там забавные. Как у каждого из них случались удачи и неудачи. Мы снова услышали, как мисс Келлогг замолвила за нас словечко, чтобы нам разрешили пользоваться фургоном, и как она возложила на себя вину за «хаски» из «Надежных автомобилей Рэя». Мы также услышали историю о том, как в 1970-м запах бекона не дал мисс Келлогг покончить с собой.

– Как? – спросила сестра.

– Ну, она собиралась покончить с собой, и вдруг в окно ее комнатушки прокрался запах жареного бекона, и в последний момент она поняла, что больше хочет есть, чем умереть, – объяснила мама.

Нам всем очень понравилась история о том, как бекон спас жизнь мисс Келлогг. Мама сказала, что сама она никогда не хотела покончить с собой и даже вообразить такого не могла. Это было приятно слышать, и Крошка Джек сказал, что если ему когда-нибудь захочется покончить с собой, он просто будет бешено рисковать, пока не развеселится или не убьется.