Человек в космосе

Когда мы летели, у нас дома стояли «кричащие коробки», так мы их называли – передатчики с корабля, так что семьи могли нас слышать. Но у передачи специально была пятиминутная задержка на случай, если что-то пойдет не так, чтобы в центре успели отключить звук и наши родные не услышали бы звуки взрывов и крики.

Мы много тренировались в центрифугах. Фрэнк сидел в командирском кресле, мы с Джимом – по обе стороны от него. (См. рисунки 4, 5 на вклейке.) Наш корабль должен был приземлиться на воду. Наша страна далеко не такая огромная, как СССР, так что и места на суше у нас было меньше. Но вокруг много воды, и у нас большой флот, так что инженеры приспособили аппарат для посадки на воду, хотя в теории он был способен совершить своего рода жесткую посадку на поверхность Луны.

Вот фотография корабля с баллонами. (См. рисунок 6 на вклейке.) Эти баллоны были нужны, чтобы, если корабль перевернется в воде, вернуть его обратно с головы на ноги.

Вот фотография Центра управления полетами, расположенного в Техасе. Вот человек, о котором вы могли кое-что слышать – Джин Кранц – руководитель полетов, тот, что с короткой стрижкой. (См. рисунок 7 на вклейке.) Кажется, там на экране Фрэд Хейз с твоего полета, Джим. Эти ребята вели нас с того самого момента, как мы оторвались от земли.

И вот «Сатурн-5» на стартовой площадке, заправленный и готовый отправиться в путь. Хотя я тут выгляжу не слишком уверенным, но команда готова на все сто. (См. рисунок 8 на вклейке.) Поскольку в нашем корабле, как только он выходил на орбиту, устанавливалось кислородное давление 5,5 фунтов на квадратный дюйм, нас заранее накачивали кислородом, чтобы экипаж не прихватила кессонная болезнь, когда давление упадет. При запуске шаттлов, да и в советских запусках, использовался обычный воздух, что было в целом проще и разумнее.

Вот наш запуск утром 21 декабря 1968 года. (См. рисунок 9 на вклейке.) Ракета выдает 7,5 миллионов фунтов тяги, что позволяет поднять эту махину (6,5 миллионов фунтов) в воздух. Верхушка так тряслась, что я чувствовал себя мышкой в зубах огромного терьера. Шум стоял просто невероятный, все ходило ходуном, а я смотрел на индикаторную панель.

Если бы что-то пошло не так, не думаю, что я смог бы что-нибудь сделать. Если бы мы захотели катапультироваться, у нас все равно не было бы возможности обсудить это – так шумно было в кабине. Фрэнк Борман потом сказал мне, что он догадался специально снять руку с рычага экстренной остановки. Так что секунд 20 мы, по сути, работали как беспилотный корабль! Мы поднялись и набрали почти сверхзвуковую скорость.

Начинается процесс смены ступеней – одну мы отбрасываем и зажигаем ту, что над ней. Затем, примерно через 11 минут, мы уже на орбите. Нам открылся красивейший вид на Землю, просто завораживающий. Всю дорогу к Луне нам была видна Земля.

Мы летели, и Земля становилась все меньше и меньше. По дороге мы совсем не видели Луну, нам сказали не смо-треть на нее, да это было бы и непросто под таким углом. Когда мы летели, Луна была молодая, то есть Солнце находилось за ней, поэтому считалось, что экипаж может по-вредить глаза, если будет смотреть в ту сторону. Мы залетели за Луну, оказались с обратной стороны и летели как бы задом наперед, и тогда мы заглушили двигатель на четыре минуты, чтобы замедлиться. В этот момент мы были практически в ловушке, в ловушке лунной гравитации. Так что этому двигателю необходимо было сработать еще раз, чтобы привезти нас домой.

Обратная сторона Луны вся изрыта кратерами, куда ни глянь. Передняя часть гораздо более гладкая. Геологи до сих пор чешут затылки, пытаясь это объяснить. Вы знаете, что Луна не поворачивается к нам другой стороной, она немного виляет, но по большей части мы видим только одну половину – гладкую. Вот кратер Циолковский – надеюсь, я выговорил правильно – названный в честь российского ученого-ракетчика[5], что-то вроде американского Роберта Годдарда. (См. рисунок 10 на вклейке.) Думаю, эта фотография снята одним из первых советских «Зондов», тех, что сделали и первые черно-белые фотографии восхода Земли.

Рождественским вечером 1968 года мы читали первые строки из Книги Бытия. Не могу говорить за Джима или Фрэнка, но по крайней мере я делал это не по религиозным причинам, но потому, что это важные и серьезные слова, будь ты христианин, иудей или кто угодно еще. Почти во всех религиях есть история создания; мы подумали, что будет здорово подчеркнуть важность нашего шага, шага человека вдаль от Земли. Юрий сделал первый шаг на орбиту, мы сделали следующий. Мы дали двигателям импульс и набрали скорость, позволившую нам вернуться на Землю. Все было так четко запрограммированно, что нам даже не пришлось ничего корректировать, чтобы попасть в крошечное окошко приземления.