Человек войны

– Благодарствую, – Дим швырнул тощий «сидор» в глубину секции, после чего уселся на нары.

Далее состоялось знакомство. Тех, что в робах, звали Олегом и Васькой, а третьего – Зорень. Парни были с Черноморского флота. Первые, как выразился, Олег, «загремели под фанфары» за то, что раскурочили гирокомпас и выдули оттуда спирт, Зорень же, приехав на неделю в отпуск, кончил бывшего полицая. Все они, как и Дим, прошли войну (Олег с Васькой служили на эсминце, Зорень летал стрелком-радистом на торпедоносце), и, узнав, кем был их новый товарищ, прониклись к нему уважением.

– Рубать хочешь? – поинтересовался бортстрелок. – Мне тут с воли недавно притаранили передачу.

– Хочу, – сглотнул слюну Дим. – Со вчерашнего дня ни жравши.

После этого Зорень потянулся к лежавшей у изголовья полотняной торбочке, достал оттуда шмат сала с ломтем ржаного хлеба и протянул Диму:

– Кушай.

А когда старшина быстро все уничтожил, Васька извлек из кармана щепотку махры с четвертушкой газеты, завернул козью ножку и чиркнул спичкой. Все трое поочередно затянулись, а потом, Алексей протянул ее Диму.

– Спасибо, ребята, я не курю, – улыбнулся старшина. – На фронте менял табак на сахар.

– Потому ты и такой здоровый, – отщелкнул ногтем Олег ползущую по стене мокрицу. – Не то, что мы. Соплей перешибить можно.

Впрочем, то было явное лукавство. Они с Васькой были ребята хоть куда, а Зорень чуть поменьше Дима. После еды Дима стало клонить в сон, и заметив это, новые знакомцы предложили:

– Покемарь, старшина, ты с дороги.

Глава 3. Побег

«Установлено, что за последнее время среди заключенных, содержащихся в тюрьмах НКВД, участились попытки к организованным побегам путем нападения на тюремную охрану.

В некоторых тюрьмах НКВД попытки к побегу не были своевременно пресечены ввиду слабости проводимой в них агентурной работы, недостаточной оперативно-боевой подготовки личного состава охраны и нарушений в организации охраны заключенных.

В связи с этим ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Народным комиссарам внутренних дел союзных и автономных республик и начальникам управлений НКВД краев и областей обеспечить усиление агентурной работы по предупреждению побегов и нападений заключенных на тюремную охрану, пресечению организованных враждебных выступлений заключенных в тюрьмах, своевременному вскрытию преступной связи отдельных работников тюрем с заключенными. С этой целью пересмотреть существующую осведомительную сеть и провести необходимые дополнительные вербовки.

В больших общих камерах иметь специальное сторожевое (против побегов) осведомление, вербовка которого должна осуществляться с санкции начальника тюрьмы, с последующим утверждением начальника тюремного отдела.

2. Запретить всем без исключения тюремным работникам входить в камеры заключенных, имея при себе ключи от дверей коридоров и корпусов.

3. Запретить начальникам тюрем, их дежурным помощникам (по тюрьмам), а также лицам, инспектирующим тюрьмы, входить в камеры заключенных вместе с постовым надзирателем, наблюдающим за данной группой камер, и оставлять дверь камеры незапертой на время своего пребывания в камере.

4. При распределении по сменам надзирательского состава каждую смену обеспечивать необходимым количеством коммунистов, комсомольцев и старослужащих опытных надзирателей.

5. Принять к руководству объявляемую при этом «Инструкцию о действиях начальствующего и надзирательского состава тюрем в случаях тревоги».

Инструкцию тщательно изучить всему личному составу охраны тюрем.

Приказ объявить начальствующему и оперативному составу тюрем до зам. нач. тюрьмы и пом. оперуполномоченного включительно»

(Из приказа НКВД СССР № 0024 с объявлением «Инструкции о действиях начальствующего и надзирательского состава тюрем в случаях побега или нападения заключенных на тюремную охрану»).

Проснулся Дим от толчка в бок.

– На, – сказал Олег, протягивая ему мятую алюминиевую миску с блином парящей каши.

– Ужин, – догадался Дим, потянув из голенища ложку. Каша была так себе – размазня, но за последнюю неделю он ел горячее впервые.

– Да, паек явно не наркомовский, – очистив свою миску, пробубнил сидящий на нарах рядом с молча жующим Зоренем Васька.

– А кто эти? – отставив в сторону миску, кивнул Дим на компанию за столом, откуда раздавались веселые матерки и хохот.

– Блатные, – недобро покосился туда бортстрелок. – Им тюрьма, что родная мама.

Потом, отдав миски дневальным, пили из жестяных кружек называемый чаем кипяток и неспешно беседовали.

– Имя, у тебя интересное, Зорень, – сделав очередной глоток, утер выступивший на лбу пот Дим. – Никогда не встречал такого.

– То не имя, фамилия, – последовал ответ. – Просто меня все так зовут. С детства.

– Кстати, он у нас попал в книжку, – хитро подмигнул старшине Олег. – Ты «Педагогическую поэму» случайно не читал? Антона Макаренко.

– Да вроде нет, – чуть подумал Дим. – А кто такой Макаренко?

– Он для меня и еще многих вроде отца, – значительно изрек Зорень.

– Как это?