Человек войны

– Это вам от меня, – вручил старикам ботинки, а бабке ситец.

– Те, переглянувшись, крякнули и довольно засопели носами, а Ганна погладила ткань похожей на куриную лапку рукой и прослезилась.

…Утром, едва засерел рассвет, Дим завел мотоцикл, прогрел мотор и распрощался с радушными хозяевами.

– Так кажэшь служыв при штабе? – хитро прищурился Передрей напоследок.

– Ну да, отец, – чуть улыбнулся старшина. – В хозроте.

Потом он уселся на мотоцикл, врубил скорость, и «Цундап», порыкивая мотором, выехал на улицу.

– Хай тоби щастыть,сынку, – мелко перекрестила Ганна исчезающую в легкой дымке темную фигуру.

Глава 5. На берегах Славутича

«Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет, ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру…»

(Из «Вечеров на хуторе близ Диканьки)

Вырулив за околицей на грунтовку, Дим минут десять петлял по ней, а потом свернул на старый шлях, ведущий в сторону Днепропетровска. О нем ему рассказали кумовья, а еще старшина выяснил, как найти Синельниково. Про райцентр он спросил «между прочим», мол, если приятеля не окажется в областном городе, наведаюсь туда, к его сельским родственникам.

Ровно гудел мощный мотор, отсчитывая километры, в лицо упруго бил ветер. Когда вдали замаячили окраины райцентра, что Дим определил интуитивно, он обогнал молодую дивчину на телеге, подвернул к обочине, слез с седла и, не глуша двигателя, стал копаться в мотоцикле.

– Добрый день, красавица! – обратился к ней, когда телега подъехала ближе.

– И тебе не хворать, – последовал задорный ответ. – Чего надо?

– Подскажи, как проехать в Михайловку? Я, кажется, заблудился.

– Еще километр и налево, – оглянулась назад девушка. – Но, Майка!

Подождав, когда двигатель охладится, Дим снова взгромоздился на «Цундап», проехал немного вперед и увидел нужную дорогу. Она уходила в пустые с дальними курганами поля, над которыми в блеклом небе кружил коршун.

Село открылось с пригорка. Было оно обширным, в несколько десятков хат, с покосившей церковью и пересекалось нешироким ручьем с мостками. Слева у кромки неба виднелась взблескивающая на солнце лента Днепра, окаймленная чернеющими лесами. На выгоне, перед селом, где паслись несколько тощих коров, а стайка пацанов гоняла тряпичный мяч, Дим притормозил и махнул рукою. К нему тут же подбежали двое.

– Ребята, – где живут Морозовы? – поинтересовался старшина, чувствуя непривычный холодок в сердце.

– Морозовы? – переглянулись пацаны. – Ось там, – махнул рукой в конец села старший.

На душе у Дима потеплело. Не зря ехал.

– Тикы дядька Пэтра вдома нэма, – блестя глазами на мотоцикл, продолжил пацан. – Вин пашэ у поли.

– А где это? – спросил Дим. – Как туда добраться?

– Та дуже просто. Звидсыля он до той посадки, – снова махнул рукой паренек, – а там сами побачэтэ.

– Держи, – извлек из кармана кусок сахара Дим, после чего выжал сцепление.

Когда позади исчез выгон, а затем посадка, старшина вырулил к окаймленному оврагом, вспаханному полю. По жирным пластам чернозема важно расхаживали грачи, а в его дальнем конце попыхивая синими выхлопами из трубы, полз «сталинец».

Переваливаясь на рытвинах, мотоцикл покатил вдоль кромки оврага, потом сделал поворот навстречу и стал. Дим сошел на землю.

Трактор сбавил ход, потом дернулся и заглох, а из кабины, с криком «Димыч!» выпрыгнул Петька Морозов. Еще через минуту друзья тискали друг друга в объятьях, дав волю рвавшимся наружу чувствам. Чуть позже, несколько успокоившись, они сидели на поваленной березе, и Дим, опуская подробности, рассказывал Петру свою «одиссею».

– Да, лихо ты сбежал, – прикурив очередную папиросу, сузил глаза тот. – И правильно сделал, что приехал. Я перед тобой за ту историю в долгу неоплатном.

– Ладно, проехали, – нахмурился Дим. – Кто старое помянет, тому глаз вон.

– А кто забудет, тому два, – добавил Петька, после чего оба рассмеялись.

– Кстати, как твой туберкулез? – оглядел старшина друга. – Ты вроде похудел и черный как цыган.

– Трактористов в колхозе не хватает, и грязный как черт, – блеснул зубами Петро. – А с легкими все в порядке. В госпитале подлечили, а потом врач из области посоветовал есть сурчиное сало. Топлю и ем. Чувствую себя прекрасно. А «Цундап» у тебя откуда? – заплевав окурок, кивнул Петька на мотоцикл. – Роскошная машина.

– Приобрел по случаю на днях, – подмигнул ему Дим. – Для удобства передвижения.

– Ну, тогда будем двигаться ко мне, отметим встречу.

– А трактор?

– Он у меня ночует здесь в целях экономии горючего.

После этого друзья встали, Петька сбегал за ватником в кабину, и вскоре мотоцикл затарахтел обратно, оставляя за собой едва заметный след и запах бензина.

Хата Петра в отличие от передреевской была побольше и крыта гонтом, с новым дощатым забором и воротами.

– Поставил, как выписался из госпиталя, – распахнул одну створку Петро. – Давай, заезжай братишка. Будь как дома.