Челтенхэм

– Все они регулярно бывают в Челтенхэме и, как я догадываюсь, знают о портале побольше, чем мы с тобой. Понимаешь, то, что раскопал Кугль, дело небывалое, и доказать это или опровергнуть у нас сейчас нет возможности. У нас на сегодняшний день одна, прежняя зацепка – Челтенхэм. И если я ничего не путаю, секретом нашей зацепки владеют вот эти ребята.

– Прости, что перебиваю, но разве ты не можешь туда поехать, замерить, просветить, простукать стены и все такое?

– Это уже сделано, и не один раз, и я там тоже бывал, и все напрасно. Я уверен, что даже если разобрать весь замок по кирпичику, и то ничего не найдешь. Слишком просто, так не бывает – где-то потайная волшебная дверца, а у кого-то – золотой ключик. Дверцу можно найти, ключик – отобрать, и дело в шляпе, и глупо надеяться, что твой дедушка, или кто уж там, такого варианта не предусмотрел. Нет, киска, ключик точно есть, но запрятан он так, чтобы ни увидеть, ни даже догадаться о нем было невозможно. Что-то мне подсказывает, что дело в самих этих людях. У вас в клинике есть архив?

– Разумеется, есть.

– Покопайся в нем. Голову даю на отсечение, вся эта команда обследовалась в Хэмингтоне. Поищи, пораскинь мозгами – у них должно быть что-то общее и, возможно, что-то общее с Ричардом. Есть одна подсказка. Когда я был у Барселоны, он в какой-то момент отнесся ко мне серьезно и сделал вот так.

Тут Дин приподнялся и, как сумел, воспроизвел жест гения, выставив три пальца над головой.

– И что это значит?

– Вот об этом ты и подумай. Мне он не объяснил.

Мэриэтт покачала головой:

– По-моему, это уже чересчур. Тебя долго не будет?

– Дня три.

– А когда уезжаешь?

– Прямо сейчас. Я же говорю – время работает против нас.

– Нет, ты точно с ума сошел. Ливень! Да и дверь тут открыть – целая морока.

– Ты же знаешь – мне не нужны двери. Романтика профессии…

Он оделся, Мэриэтт зачарованно смотрела на его снаряжение, и впервые ей в сердце кольнула тревога.

– Ты там как-нибудь поосторожнее, – тихо сказала она. – Береги себя.

Диноэл улыбнулся:

– До чего же приятно слышать… Ты, главное, верь в меня. Твой парень дело знает… Иди сюда.

Мэриэтт подбежала, Дин расцеловал ее, где только смог, на прощанье пощекотал в деликатном месте, потом натянул перчатки, открыл окно, за которым рокотал и барабанил дождь, махнул рукой вниз – Мэриэтт уже знала, что означает это движение, – и сгинул. Она тут же выглянула вслед, но увидела лишь карниз, бурлящий пузырями желоб, тусклый блеск мокрой мостовой и серую пелену со смутными очертаниями домов.

В двух шагах от пропавшей в дожде Голден-сквер, на углу Бридл и Брюэр-стрит, под защитой арки, в коляске с поднятым верхом дремала Алекс, и рядом с ней стоял уже известный однолямочный походный рюкзак, известный своей способностью легко перемещаться со спины на живот и обратно. Коляска качнулась на рессорах, Диноэл плюхнулся рядом с рюкзаком.

– А, нагулялся, глаза твои бесстыжие, – изображая холодную неприязнь, произнесла Алексис.

– Ты у нас ангел небесный, – отозвался Дин.

– Думаешь, от нее будет какой-то толк?

– Я не знаю, будет ли от нас всех хоть какой-то толк. Потом, у меня чувство, – проворчал Дин. – Ладно, где он?

– По-прежнему в Дархеме. Живет в монастыре со своей перезрелой милашкой, но встречается с ней только в саду. Ведет душеспасительные беседы. О чем можно столько разговаривать? Есть две стенограммы – тоска зеленая, все о древнегреческих пьесах, можешь взглянуть.

– Не надо. Как думаешь, они там еще надолго?

– Похоже на то. Этой их тягомотине конца не видно.

– Ладно, я пошел.

Диноэл подхватил рюкзак и вновь растворился в ненастной мути.

* * *

Его ожидало долгое путешествие – требовалось разбросать универсальные датчики вокруг Челтенхэма. Если на острове и вправду портал, пусть даже самый непостижимый, он обязан оставлять энергетический след, возмущение, хотя бы самое слабое – даже Ричарду не под силу отменить законы природы. Нет ни малейшей догадки, что это за следы и что могут означать, но попытаться увидеть их надо непременно. Причем очень желательно, чтобы Джон Доу об этих маневрах узнал как можно позже и никаких ответных мер принять не успел. Э-хе-хе. Где моя бригада слежения и электронного прослушивания зоны операции? Где разведка? Где группа прикрытия? Где спутниковый контроль? Где беспилотники? Где техническое обеспечение? Горе горькое. Единственный оставшийся в распоряжении фокус – исчезнуть, стать невидимым и неслышимым. Вот такая особенность этого рейда.

Если принять круг, мысленно очерченный Диноэлом вокруг Челтенхэма, за циферблат часов, то Твидл изображал на нем положение стрелок, показывающих что-то близкое к девяти часам. Вынырнув на правом берегу примерно около «двенадцати», контактер двинулся против часовой стрелки к «девяти».

Это был самый оживленный участок маршрута, примыкающий к столбовым дорогам Бристоль – Йорк, район не то чтобы густонаселенный, но полный крепостей с дозорами и застав, где главную трудность составляло остаться незамеченным, в особенности на Хармагидских полях, где среди полузатопленных валунов и укрыться особенно негде.