Челтенхэм

В голове у Скифа информация, несмотря на колоссальные объемы, так и не стала матерью интуиции, не было у него и диноэловского ясновидения, но было научное чутье, были неистощимое терпение, скрупулезность и та бесценная способность абстрагироваться от стандартного взгляда на вещи, которая позволяет увидеть чудеса мироздания за набившей оскомину обыденностью.

Проблема скелетников, несмотря на стойкую славу, как ни удивительно, особой проблемой не являлась. Да, малоизученная негуманоидная цивилизация. Да, время от времени творит разбой на космических дорогах. Но если суммировать все происшествия и безобразия, случающиеся на межзвездных трассах, то скелетное пиратство едва ли наберет и полтора процента. Их немного, техника достаточно примитивная (орудуют на судах, которые в былые флотские времена назвали бы катерами), на маршрутах центральных радиусов объявились всего однажды, озоруют в основном по окраинам, и там местные власти с ними вполне справляются. Единственный их талант – умение прятаться, ибо сколько ни громи их мелкие кочующие базы, они все время умудряются по неведомым закоулкам возводить новые. Тот же Скиф сказал бы так: пусть болезнь страшна и неизлечима, но если во всем мире ею болеют двадцать человек, никакая Всемирная организация здравоохранения никаких триллионов на борьбу с этим недугом не бросит – в лучшем случае выделит грант какой-нибудь лаборатории.

В случае со скелетниками этот грант и получил сам Скиф. Произошло это после так называемой Бенаресской катастрофы, об истинных масштабах которой широкой публике не сообщали, но люди, по долгу службы осведомленные о реальном положении дел, поняли, что шутки кончились и настало время подключать силы Института Контакта. Такой силой и стал Скиф.

Охотно допускаю, что произошло это не случайно – что-то он имел в виду уже тогда, в конце сороковых, какие-то замыслы уже зрели в его насыщенном электроникой мозгу, и белесые жуки, так похожие на карикатурный человеческий скелет, заинтересовали его и помимо прямого сенатского распоряжения. Перво-наперво он выяснил одну любопытную вещь – все так называемые уничтоженные базы скелетников существовали только на страницах отчетов. Никто и никогда реальной базы пиратов не видел, как не видел и авианосца, с которого они стартовали, – скелетники в полном смысле слова появлялись неизвестно откуда и пропадали неизвестно куда.

Но, может быть, где-то в глубинах Вселенной… Нет. Не получается. На кораблях скелетников не было гиперпространственных контуров, это были простые истребители-бомбардировщики, не рассчитанные на броски через глубокий космос вне стандартных транспортных каналов. Так откуда же они брались?

Ответа на этот вопрос не дал даже анализ Бенаресского прорыва. Все кризисы, как известно, предсказуемы в ретроспективе, и Бенарес полностью подтверждает это правило, удивляя лишь тем, что его пришлось ждать так долго. Неуловимые скелетники неуловимым образом сумели протащить в дебри безвестной тьмутаракани достаточно оборудования и материалов, чтобы выстроить там механосборочный комплекс и в кратчайшие сроки (вообще, темпы всех действий скелетников не могут не изумлять) создать целую армаду крейсеров уже вполне солидного класса. Затем, с чисто пиратской наглостью, которая, похоже, и впрямь второе счастье, они по официальным магистралям дошли до портала на Тритоне, там вывалились в открытый космос и уже методом свободной навигации двинулись к Земле, создав угрозу катастрофы трудно представимого масштаба, которая стала крупнейшим и позорнейшим провалом спецслужб за весь послевоенный период. Никаких войск между Землей и Тритоном на тот момент не оказалось, и тьмы скелетников вышли на абсолютно открытый стратегический простор.

Не хочется даже думать, как могло все обернуться, если бы на этой гибельно короткой финишной прямой не оказался Музей астронавигации, он же Кладбище крейсеров – колоссальная космическая свалка военной техники, где в номинальной должности директора отбывал срок ссылки опальный маршал Кромвель.

Преступный стратег устроился на новом месте с максимальным комфортом и далее, влекомый своей деятельной натурой, занялся ремонтом и реконструкцией доверенного ему хозяйства – нескольких тысяч покалеченных войной кораблей, от индивидуальных спасательных капсул до исполинов-авианосцев. Все метаморфозы происходили в глубочайшей тайне, и на многие вопросы до сих пор нет ответов: кто был автором инженерных разработок? Откуда взялось горючее? Тем не менее факт остается фактом: при поддержке красавицы Фонды и наштампованной армии киборгов Кромвель под самым носом у потерявших бдительность землян (наивно полагавших, что они гноят маршала на груде металлолома) создал действующий боевой флот.

Вторжение скелетников Кромвель, по всей вероятности, воспринял как подарок судьбы. Подобные игры он обожал. Он не возражал бы, если бы такое происходило по меньшей мере два раза в год. При соблюдении некоторых других условий.