Челтенхэм

По верхней площадке, собранной, как казалось, из бронзовых срезов внутренностей рака, они подошли к двери. Дверь оказалась монстром класса «цитадель», высший уровень защиты кораблей или космических станций – квадрат рамы, выпуклый диск, поделенный на две неравные части, светящийся глазок приемника-индикатора. Сначала по черной прокладке вокруг прокатился импульс, и диск с громким чмоканьем подался назад, затем молниеносно провернулся вокруг своей оси и, вместе с плитой рамы, скачком втянулся вверх, в дверной проем под потолком.

– Солидный здесь подход, – заметил Диноэл.

– Это от сквозняков, – пояснил Володя. – На предмет стабильности внутренней атмосферы и давления. Тут, случается, протягивает – давление так и скачет, многим не нравится.

– Постой, а всякие вирусы? Из другого мира черт-те чего можно занести.

Володя кивнул.

– У Гильдии по этой части контроль поставлен, они за этим следят, на больших Перекрестках экспресс-карантины, да и вот так, запросто, тебя ни на какую линию не пропустят, система покруче визы и паспортного контроля. Но мы же в Тучекукуевске, тут нет никого, и Аналоги обкатанные, спокон веков ничего не шибало, все по сто раз перепроверено… Хотя, слов нет, сюрпризы бывают… Слушай, что-то сегодня уж очень тихо.

Он подошел к «кирпичу» пульта внутренней связи, ткнул пальцем и сказал:

– Эй, боцман, свисти в дудку, строй команду, адмирал на борту!

Потом повернулся к Диноэлу:

– Ни гу-гу. Нет связи, опять у них наверху что-то заклинило. Когда же Ричард раскачается проложить нормальный экранированный кабель, эта рухлядь времен очаковских скоро сама собой рассыплется… Ладно, пошли.

Вблизи патанатомический модерн выглядел весьма битым – ребра и суставчатые выступы были стерты и даже стесаны, то и дело попадались дырки и вмятины самого недвусмысленного вида.

– Что за стрельба здесь была? – поинтересовался Диноэл.

– Ну, как тебе сказать… Не все обрадовались, когда пришел Родерик. Имели место некоторые разночтения. Проводной бизнес – дело нервное, конкуренция, все такое…

По хитро закрученным лестницам, сделанным в стиле все той же инсекто-модернистской биомеханики, они поднимались с одного полутемного этажа на другой, Володя сказал: «Тут этих брошенных ярусов до черта, никто толком и не знает, что там», – и тут Дин его остановил.

– Володь, нам еще далеко?

– Да нет, прямо вот тут, практически пришли…

– Туда? Там обычная дверь?

– Да там и двери-то, как таковой, по сути, нет… А что?

– А то, что пропусти-ка меня вперед и держись сзади. Не одному Родерику тут не обрадовались. Меня тоже могут не очень ждать.

«Вот ведь бронебойное обаяние у парня, – подумалось ему, – я уже стал разговаривать, как он».

– Тут вообще-то стрельба не очень приветствуется, – осторожно заметил Володя. – И порядки строгие, имей в виду.

– Верю, – охотно согласился Диноэл. – Но для меня в таких случаях делают исключения.

Привычным движением, словно поправляя на себе плащ, он освободил «клинты» в кобурах от их накидных пристежек, подошел к гнутому зеву дверного проема и аккуратно заглянул внутрь.

Это была не слишком обширная полусферическая комната, все с теми же расходящимися по потолку хребтами, заставленная архаичного вида оборудованием, а справа (так и хочется сказать – в углу, но углов не было), за пультом, очень похожим на авиадиспетчерский, в роскошном старинном кресле сидела увядшая причудница Анна Скиафарелли, она же Башаир аль-Таиф с тремя ментальными пузырями, она же экс-герцогиня Корнуолльская, наряженная, будто на бал. Едва Дин увидел ее местами искусно собранные, а местами распущенные, все еще пышные волосы, ее платье из парчи цвета потемневшего серебра с золотой нитью, как очередной пазл картины «Тратера» у него в голове встал на место. А называется картина «Обманули дурака на четыре кулака», по-прежнему в Володиной манере со злостью подумал он, вспоминая, как недавно с неимоверными усилиями протискивался между каменной кладкой и ржавой чугунной трубой.

Анна повернулась, увидела его и воскликнула с отработанным театральным наигрышем:

– О, какие люди! А я все ждала, когда же ты заявишься, – но в глазах ее все же промелькнул испуг.

«Слава богу, – подумал Диноэл, – сумел я в былые времена нагнать страху на эту стерву». Он взял стул и сел напротив.

– Да, в странных местах мы с тобой встречаемся, – ответил он. – Володь, пожалуйста, присядь на пять минут, нам тут нужно кое-что обсудить.

– Без проблем, земляк, – отозвался Володя, демонстрируя безошибочное понимание ситуации, плюхнулся на стопку блоков, похожих на трансформаторы, в дальнем конце, и даже показал Дину пустые руки – мол, с моей стороны затруднений не будет.

«Молодчина», – подумал Диноэл и перевел взгляд на Анну.